https://www.interfax.ru/world/734921

"Архиепископ Цетине, митрополит Черногории и экзарх святого престола Печа, Амфилохий умер после святого таинства причастия в черногорской клинической больнице (COVID-19)

в пятницу, 30 октября", - приводит телеканал заявление Черногорской и Приморской епархии.

 

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=91495

К 1991 году в Черногории почти не осталось священников, храмы стояли опустелые. А в конце 2019 – начале 2020 сотни тысяч верующих вышли на крестные ходы против принятого парламентом закона, ущемляющего Сербскую церковь. Даже архиереи страны были поражены: народ поднялся, хотя никто ничего не организовывал. А митр. Амфилохий в конце своей жизни успел увидеть плод 30-летнего труда – воскресение Черногории, воскресение народа

Монах, поэт, епископ

30 октября 2020 года умер великий праведник нашего времени, митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий (Ристо Радович, 1938-2020). Он успел сказать своему келейнику, иеромонаху Иустину, — «кончено», причастился в полузабытьи и почил.

Когда говоришь о человеке такого масштаба, каким был владыка Амфилохий, особенно чувствуешь бессилие слов, бессилие вместить его личность в слова.

Он оставил этот мир в день прославления горячо им любимых   предшественников – святого владыки Петра Цетиньского и владыки, поэта Петра Негоша – Ловченского тайновидца. В нем сочетались мужество и стойкость первого и поэтический провидческий дар второго. И сейчас наш долг — свидетельствовать о его жизни и подвиге.

Богослов, философ, филолог, поэт, он учился в Белграде, Риме, Афинах, Париже; владел греческим, русским, итальянским, немецким и французским языками. Его докторская диссертация «Тайна Святой Троицы по учению св. Григория Паламы» считается одним из десяти лучших богословских трудов 20 века.

Во время учебы в Греции Ристо Радович принял монашеский постриг с именем Амфилохий и был рукоположен в священнический сан. В 1991 году, в труднейшее для Православия в стране время, становится митрополитом Черногорско-Приморским.

Пятьдесят лет коммунизма оставили ядовитый след, превратив исторически православную страну в духовную пустыню. Церкви стояли в полном запустении, священников почти не осталось.

Одним из гнилых плодов антицерковной политики в Черногории стала так называемая черногорская церковь – секта, созданная при поддержке правительства из нескольких изверженных из сана лиц, и зарегистрированная в цетиньском полицейском участке.

Митрополиту Амфилохию за почти 30 лет служения в Черногории удалось восстановить 625 церквей и монастырей, построить новые, возродить работу семинарии, создать христианские СМИ, но главное — воскресить народ и его веру.

По словам его ближайшего соратника и друга епископа Афанасия Евтича: «Амфилохий — значит воин на двух фронтах, он боролся за свой народ, его спасение, за его душу, за его физическое существование, и победил в этой борьбе, а сам пал жертвой, отдав все силы».

«Он, как Моисей, вывел свой народ из рабства, привел к свободе и предал дух свой Господу», — сказал в прощальном слове ректор цетинской семинарии отец Гойко Перович.

Митрополита Амфилохия связывала глубокая дружба с Сербским патриархом Павлом. В последние годы жизни патриарха Павла митр. Амфилохий часто посещал и причащал его в больнице, по его благословению, там за патриархом ухаживал иеромонах Мефодий из Цетиньского монастыря, сейчас он епископ Диоклийский.

Во время болезни Сербского патриарха Павла митр. Амфилохий возглавил Синод Сербской церкви, а после кончины до выборов нового — был его местоблюстителем.

«Я своими руками в Косово собирал отрезанные головы сербов»

Во время вооруженного конфликта в Косово (1998-2008) митр. Амфилохий спасал святыни и народ. Благодаря его огромному авторитету в мире через KFOR  от албанских боевиков были спасены величайшие святыни Косово и Метохии – монастыри Печка Патриаршия и Высокие Дечаны (обладающий самым большим из сохранившихся собраний византийских фресок и старейшим храмом на Балканах).

Эти монастыри находились под эгидой Всемирного наследия ЮНЕСКО, однако для сербов они были не просто историей, а духовным сердцем Сербии.

«Мы ценой жизни не дадим их уничтожить», — заявил митр. Амфилохий, и приказал поднять в монастырях боевое знамя.

С помощью итальянской бригады «Фольгоре», многие солдаты которой даже переходили в Православие, монастыри удалось отстоять. А бригада была награждена орденом Св.Саввы Сербского – высшей церковной наградой Сербской церкви.   

После того, как территорию Косова и Метохии покинула югославская армия, начался массовый исход сербов и многочисленные преступления против тех из них, кто остался в крае.

Владыка Амфилохий, рискуя жизнью, неоднократно выезжал на территорию самопровозглашенной республики и занимался розыском тел погибших, своими руками собирал останки тел по болотам, отмывал, хоронил, отпевал, а также составлял списки, чтоб ни одно ставшее известным ему имя не оказалось забытым…

В селе Осояне изнасиловали и зарезали на глазах у матери сербскую девушку Марицу Мирич, и митрополит похоронил ее в монастыре Печская Патриархия как мученицу.

До сих пор в Косово стоят дома для умалишенных – многие просто не перенесли то, что им довелось видеть. 

Митрополита Амфилохия часто обвиняли во вмешательстве в политику, критиковали за резкие высказывания в адрес политических деятелей. На одно из таких обвинений он ответил:

«Я не могу поступить иначе… я многократно был в Косово, своими руками собирал отрезанные головы. Косово во мне с детства. И вдруг мы видим, что власти Сербии, а до этого, и Черногории под давлением, конечно, при насилии, невиданном в истории, отказались от Косово.

Никогда в истории не было, чтобы девятнадцать вооруженных стран, такая мощная армада, двинулись на маленький народ, маленькую страну, на Косово и Метохию, Сербию и Черногорию. Что есть Косово и Метохия, если не Церковь? И народ, оставшийся там — Церковь.

Не я Церковь и не патриарх Ириней, мы просто несем особую службу в Церкви. И я как человек, принадлежащий этой Церкви, этому народу, могу ли промолчать? Заглушить свой вопль?!».

Мои встречи с владыкой

Моя первая личная встреча с митрополитом Амфилохием произошла в 1995 году, тогда его еще совсем не знали в России. Он выступал перед небольшой группой прихожан Свято-Данилова монастыря в помещении воскресной школы.

Митр. Амфилохий говорил удивительные, непривычные для нас слова о рождественском объятии Бога и человека, эти слова глубоко врезались в сердце.

Впоследствии я получила книгу митрополита «Основы православного воспитания», в которой я нашла и эту проповедь, сказанную в Даниловом монастыре, а также ответы на все, волновавшие меня тогда вопросы. Я перевела книгу на русский язык и в 2000 году поехала в Черногорию, чтобы показать перевод митрополиту и взять его благословение на издание книги в России.

С тех пор я стала постоянным сотрудником митрополии, радио и издательства «Светигора». Когда мы встречались с владыкой, у него неизменно в руках появлялась книга, которую он передавал мне для перевода. Из своих же книг он просил перевести лишь «Летопись нового косовского распятия» — потрясающее свидетельство голгофы сербского народа и его святынь, дневник его пребывания на Косово и Метохии.

Я не беспокоила его своими личными проблемами, но он, узнавая о моих бедах и болезнях, помогал, поддерживал. В 2008 году, в самые тяжелые дни мартовского погрома в Косово, он не забыл позвонить, спросить о моем состоянии, — мне накануне сделали очередную тяжелую операцию, думаю, что без его молитвы исход мог бы быть совсем иным.

Меня это тогда потрясло, и это не единичный пример. Он называл меня «послушница святого Петра, очень хотел, чтобы я осталась в Черногории, «ты наша, сколько ты еще будешь ездить туда-сюда?», — спрашивал он всякий раз. Я постоянно чувствовала себя в поле его зрения, заботливого теплого внимания, и знаю, что то же самое о себе могут сказать сотни людей.

Как горный волк

Хочу привести емкий ответ отца Павла Кондича из монастыря Станевичи, управляющего архивом митрополии Черногорско-Приморской, сказанные им по получении известия о смерти митрополита Амфилохия, утром 30 октября. В нем, на мой взгляд, очень достоверно отражена личность митрополита.

— Этот дар Божий невозможно забыть, стереть из памяти, из сердца. Он был рыцарем истины и правды Божией, и потому столько ломалось копий вокруг него и столько ударов сыпалось на него, но у него как у верного раба Божьего, были силы и Божий покров, чтобы выдержать все это, до сегодняшнего утра, когда Бог взял его душу.

Вот как мы будем его помнить — как дар Божий сербскому народу. Мир стоит на молитвах праведников, и из ветхозаветных книг пророка Иезекиля и Исайи вы это знаете; и одним из таких праведников, на которых стоит мир, без сомнения, был он. Это не я говорю, это говорят его дела. Это человек – микрокосмос, для него и дня отдыха не было. Он горел всем существом – «Господи ревность о доме Твоем съедает меня». Так он жил.

И я благодарен Богу, что с малых лет мог быть рядом с ним, с моих 11 лет, каким-то непостижимым промыслом Божиим переплелись наши пути.

Он принял меня как кошка котенка, но не своего котенка, а того, которого нашла на помойке.

Это был я, сирота без отца и матери, принял меня, кормил меня, поил, бдел надо мной, дал образование, направлял мои стопы тихо, ненавязчиво.

В своем духовном попечении он ни разу не сказал мне слово «должен», но только «ну ты посмотри, как и что». Это то уважение к свободе как к абсолютному и неприкосновенному дару Божьему.

Я закончил, школу, гимназию, факультет и однажды я сказал ему, «Владыко, я все-таки склоняюсь к монашеству».  Он сказал, «хорошо, но давай ты закончи обучение, а там посмотрим». И вот с 1994 году на второй день Рождества я пришел в Цетиньский монастырь, и с тех пор следовал за ним, вдохновлялся им, был свидетелем того, каков Амфилохий…

Амфилохий не теолог, не только теолог с 40 томным собранием сочинений, не только профессор, не только духовник, не только литургик, но Амфилохий — раб Божий каждым атомом своего существа.

Милосердие, доброта, понимание, покровительство, везде и всегда он был истинным рабом Божиим. Я почти постоянно был рядом с ним, когда он посещал больницы и дома умалишенных, тюрьмы, когда он был на первой линии фронта.

Самое страшное, что могло быть, на тех фотографиях, которые показывают его жертву на Косово, когда мы собирали обгоревшие и червивые останки наших братьев и сестер, пострадавших от албанской руки.

Он не дрогнул. Этого не видно на фотографиях, но я был рядом с ним, он ни разу не дрогнул… как горный волк, ни разу не подумал, попадет ли в него пуля или что-то страшное с ним сделают. Это Амфилохий.

Какое завещание оставил нам митрополит Амфилохий?

Оставил то, о чем непрестанно нам говорил. Держаться завета и пути святого Саввы и святого князя Лазаря — хранить свою веру в Косово и Метохии.

Митрополит Амфилохий с полным правом был вселенским архиереем. От Австралии до Южной Африки, Северной Америки, европейского континента, Азии, на просторах России, и всюду нес любовь и мир.

Но с другой стороны, он не был елейным старчиком, который говорит — «хорошо, все хорошо». Он был нерушимым алмазом истины, который резал путы лжи, демонские путы, и поэтому на него бросались и так травили, особенно СМИ, вы знаете. Это Амфилохий.

Он шел по горло в воде через реку Лим, держась за какой-то канат, 4 декабря, на праздник Введения, чтобы служить литургию, спустя кто знает сколько столетий, на развалинах монастыря Шудиково. А по дороге, на какой-то поляне встретил ребятишек и играл с ними в футбол. Это Амфилохий.

Приведу вам еще один пример, не помню в каком году это было, я, еще молодой монах на Цетине, на Великую пятницу, зачем-то вышел в город, что-то купить. И на площади женщина, по возрасту мне в матери годится, подошла и стала плевать в меня, я встал, как вкопанный, это были какие-то секунды, и я ей что-то грубое ответил, ее муж говорит – «хватит, не нападай на попа, пошли».

Я вернулся в монастырь, потрясенный, исповедую это митрополиту, и тут он меня добил, этой своей твердой, как морачские скалы, педагогикой. Говорит: «Она не в тебя плевала, дьявол ее толкнул, она в Великую пятницу на мантию кинулась, а ты это не готов ради Христа вынести. А что Сам Христос вынес в Великую пятницу? А ты такой мелочи не можешь потерпеть? Ты не достоин мантии, снимай и иди куда хочешь. И это был Амфилохий.

Не знаю, что еще вам сказать, невозможно словами передать личность, характер и образ этого человека. Бескрайнее милосердие и невероятный защищающий порыв для каждого, кто был оклеветан, опозорен, заклеймён, попал в беду, и даже не обращался к нему, а он узнавал об этом, сразу звонил и помогал, поддерживал и спасал. Я был свидетелем таких случаев бесконечное количество раз».

Воскресение народа

В конце жизненного пути митрополит Амфилохий успел увидеть плод своего 30-летнего труда – воскресение Черногории, воскресение народа «от ребенка до старца», единодушно вставшего на защиту святынь, на которые посягнула власть президента Черногории Мило Джукановича.   

Принятие в декабре 2019 года парламентом Черногории закона «О свободе вероисповедания и правовом положении религиозных общин» вызвало в стране массовые протесты верующих, — для Сербской церкви это могло обернуться изъятием церковной собственности и ее передачей непризнанной в православном мире Черногорской «автокефальной» церкви. 

Митрополит Черногорский Амфилохий призвал людей объединяться в крестные ходы и сам возглавил самые крупные из них.

Крестные ходы, собрав огромное число людей, шли по всей стране, в любую погоду. Но самым поразительным оказалось то, что в них участвовали, кроме православных, католики, мусульмане и атеисты, понимавшие, что на самом деле происходит в отношении церкви в стране.

Многие за эти месяцы приняли крещение, открыли для себя Православие.

Президент Черногории Джункович ответил полицией и войсками.

Произошел ряд столкновений. Так, во время литургии в храм, где служил митрополит Иоаникий, духовный сын митр. Амфилохия, ворвались войска и забросали алтарь храма камнями. Однако народ встал на защиту и выгнал хулиганов из храма.

Узнав о бесстрашном сопротивлении христиан, митрополит Амфилохий, по собственному признанию, был поражен. Были удивлены и другие сербские архиереи. Ведь никто специально ничего не организовывал.

Когда власти запретили крестные ходы, устраивали виртуальные крестные ходы по радио «Светигора», и все со свечами и молитвой выходили на балконы.

На митрополитов Амфилохия и Иоаникия были заведены уголовные дела. Их арестовывали, допрашивали, грозили, часами держали в полицейских участках.

Однако на парламентских выборах 30 августа 2020 года демократическая партия Мило Джунковича, президента Черногории, потерпела поражение.

Лидер победившей партии «За будущее Черногории» и будущий премьер-министр Черногории Здравко Кривокапич 18 сентября 2020 года сообщил о принятии решения отменить закон «О свободе вероисповедания».

Митрополит Амфилохий похоронен, как он завещал, в крипте храма Воскресения Христова в Подгорице. На похоронах присутствовали иерархи Сербской православной церкви (СПЦ) во главе с патриархом Иринеем, а также лидеры победившей на недавних черногорских выборах коалиции и даже президент Сербии Александр Вучич, принесший так много зла сербской земле и Сербской церкви.

В могилу митр. Амфилохию бросили землю родной Морачи, мученического Ясеноваца, Косово и Метохии. Уже написаны его икона и молитва ему — как это делают перед прославлением. А могила праведника стала новым местом паломничества.

Светлана Луганская

10 ноября 2020

Источник: Милосердие.ru

 

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=92074

Он наполнил время вечностью

Воспоминания о митрополите Амфилохии

Мария Живкович – филолог, журналист, автор и ведущая программы «Святая Русь» на радио «Светигора», известна русскому слушателю по интервью со многими священниками Русской Православной Церкви.

Это было долгая молитвенная ночь. Паства была в агонии: жив ли, умер... На ИВЛ, состояние стабильное... Митрополит Амфилохий готовился к встрече со Христом! Причастился и ушел в Божии объятия. Никто не смел подумать, что он уйдет, но он готовился. Это было видно. Видно по его последней проповеди, которую он произнес на больничной постели, в день Апостола Любви – 9 октября. Это была его прощальная проповедь и последнее слово своим чадам: любите друг друга! К этому он призывал всю свою жизнь! Прежде всего – собственным примером.

Моя последняя встреча с ним произошла в конце августа. Мы встретились в коридоре радиостудии. Он обнял меня крепко и долго-долго держал меня в теплом объятии, и, как всегда, интересовался детьми. И каждый день я отламываю частицу того объятия и как-то могу дышать.

– Владыко, Йован сказал, что вы его не узнали...

– Видишь, растут дети, благо мени (обычная поговорка владыки).

Да. 18 лет назад он помазывал его при Крещении, держал на руках и благословил иконой Христа. В этом году, когда придет день Крестной Славы – святой Стефан Первомученик, Йован возьмет гусли, но споет уже не для владыки.

Он крестил всех четверых. Особенно любил Иулиту, она была его любимицей. Дал ей имя, которого не было ни у кого в Черногории. О рождении Стефана, в день святого Стефана Дечанского, митрополит узнал, будучи в Греции, и дилеммы с именем не оставалось. Благословил назвать его Стефаном, а спустя два дня, вернувшись в Подгорицу, притащил с собой две новых детских коляски: одну для Стефана, другую для Софии, дочери отца Далибора. Наш добрый владыка и об этом заботился как отец, который знает, что детей надо накормить и одевать, и все, что имел, разделял с другими.

Закатилось солнце земли сербской

«Зашло и закатилось солнце земли русской», – возопил осиротевший русский народ, когда Александр Невский закончил свою последнюю земную битву! А в то утро 30 октября зашло и закатилось солнце земли сербской. Какое потрясение! Я безнадежно упала духом. Все, что у меня есть, мне дано его благословением. Зарыдала: «Отче наш, отче наш, радость наша! Как без тебя!» Второй раз мои дети остались без отца. А сколько таких! Вся паства осталась без пастыря. Стон над Черногорией! Плачь, Черная Гора, ибо осталась без отца родного, который тебя напоил, насытил, освободил, просветил!

Всхлипывая, бросилась за утешением к дяде Василию, брату владыки. На пастбище к нему долетела весть, что умер брат, слышу колокольчик и блеяние овец: «Мара моя, не плачь! Он завершил свой путь. Он нам больше нужен там, наверху!» Знает дядя Василий, народный мудрец, знает, ибо и он сын витязя Чира Радовича, который сыновьям свидетельствовал живую веру:

«Семеро сыновей у меня, и если бы меня спросили: ‟Отречешься ли от Христа – или потеряешь всех семерых?” – сказал бы: ‟От Христа не отрекусь, вот мои сыновья, Бог дал, Бог взял!”»

Обнимал нас и на смертном одре

Его руки и на второй день смерти были теплыми и мягкими. И на одре нас обнимал... еще раз пытался укрепить веру во многих... Величественный, торжественный, исполненный достоинства, благородный, в золотом облачении, вплыл он в храм... Образ корабля вечности. Освятил и храм, и Подгорицу. Храм стал местом паломничества. Реки верующих каждый день стекаются в крипту. Это знаем мы на радио «Светигора», помещение которого находится рядом с могилой. «Вы его хранители», – шутит монахиня Ирина из монастыря Жупа.

День празднования апостола Луки, когда прощались с владыкой, был теплым, как и его руки, ясным как его чело, и только одно облачко висело над храмом во время отпевания, высоко над куполом храма Христова Воскресения, – облачко в виде креста. Народ плакал – женщины, дети, старики, монахи, владыки, – но плакал не в отчаянии: знали, что целуют Божьего угодника, мученика и победоносца, который, по словам владыки Иоанникия, «своей смертью запечатлел последнюю победу»!

Начало года мы отсчитывали от его прихода к нам

Близится Рождество, как нам радоваться без Деда, без его кулечков и благословений?.. В кладовой еще стоит компот из айвы, который он принёс на прошлую Славу, на стене календарь, а на полке икона Филермской иконы Матери Божией. Все эти вещицы остались от него как реликвии, а день его прихода был особенным – к нему мы готовились целый год. По традиции 8 января, на второй день Рождества, он служил литургию в лавре Неманичей в Подгорице, затем панихиду по своим Радовичам, раздавал подарки морачской детворе, собирал многочисленную семью, чтобы поговорить с ними в своем родном доме в Баре Радовича. После этого приезжал к нам – освятить Колач во славу Архидиакона Стефана.

Однажды мы ждали его допоздна. В то утро он служил в монастыре Морача. Затем отправился в монастырь Дулево, чтобы отслужить бдение в канун монастырской Славы, и только тогда приехал к нам. Было примерно половина одиннадцатого, когда владыка вошел, младший, Михаил (ему тогда было около 5 лет), в знак приветствия бросил в него горсть пшеницы, по древнему морачскому и черногорскому обычаю, владыка поцеловал его и спросил: «Что же ты не спишь?» Мальчик обиделся: «А я тебя ждал, чтобы поцеловать руку!» Спонтанно, с детской непосредственностью, со всей свободой мира, которую дал ему владыка. Обратился так, как мы обращаемся к тем, кого любим, искренне и без стеснения. Как обращаемся к Богу, обращаемся и к нашему владыке: «Помоги, отче святый; благослови, отче; моли Бога, да помилует нас...».

Этим благословением мы жили до следующего его прихода, от того дня мы отсчитывали начало года.

А в прошлом году, пока мы спускались в лифте с четырнадцатого этажа, он сказал: «Я стар, мне исполнилось 82 года. На следующий год зови священника из прихода освящать Колач», а когда увидел в моих глазах вопрос и тревогу, чтобы смягчить сказанное, добавил шутя: «Рассердится приходской священник, что я вмешиваюсь в его дело». И в этом году, вероятно, вмешается, но уже с небесной нивы.

Воплощение Божией любви

Каким был его день? Невместимым в 24 часа. Нереальным. Он сжимал время. Оно для него не существовало. Он наполнял его вечностью. Например, за один день он успевал проделать путь до самых дальних черногорских сопок, чтобы на голых камнях отслужить литургию, успевал выступить на презентации чьей-то книги, освятить одну из народных столовых, провести важные переговоры с официальными лицами, проверить ход работ по восстановлению какой-то церкви, принять в резиденции гостей из России, Англии, какую-нибудь несчастную старушку, бедного студента, досужую прихожанку с банальными вопросами, успевал ободрить семинаристов, умирить какую-то семейную ссору, решить проблему кого-то из священников, прочитать последние новости, что-то написать, посетить монахинь в каком-нибудь монастыре, похоронить деда Миливое, который в 103 года отправился на суд Божий, а путь до его могилы не по асфальту, а козьей тропой, на которой дед Миливое некогда опанки рвал... Куда только он ни поспевал по снегу, дождю и зною в своих изношенных ботинках с рваными подошвами.

А на праздновании своей Крестной Славы, святого Михаила Архангела, он не сидел, он принимал гостей и сам ухаживал за ними.

Он, и сам дитя, светился совершенной радостью рядом с детьми. На Детском Соборе, окружённый тысячами ребятишек, всех обнимал и целовал, а самые младшие забирались к нему на колени, дергали за бороду, трогали панагию. И весь тот день, от рассвета до заката, Дед посвящал детям. Собор начинался с литургии. Он без устали причащает, дети толпятся, чтобы взять благословение. Затем начинается общее фотографирование, нет такого многоугольника, который может вместить столько детей рядом с ним, вместить столько любви... Все время, пока идет программа, он внимательно следит за происходящим.

С той же отеческой любовью относился он и к нашему юродивому Миланко, который каждое утро, раньше петухов, будил его песней под окнами. Когда убогий упокоился, Владыка благословил, чтобы гроб с его телом стоял в церкви Цетиньского монастыря, рядом с мощами святого Петра.

Помимо забот о митрополии, монашестве, священстве, радио, журнале, издательстве «Светигора», социального служения, заботился он и о нас, простых смертных. Заботился и о единстве вселенского Православия. Среди прочего, благодаря ему Московская Патриархия и Русская Зарубежная Церковь объединились у одной Чаши. Он был истинным авторитетом, именно таким, каким должен быть настоящий авторитет. В своей замечательной книге «Основы православного воспитания» он говорит:

«Истинным авторитетом может быть только тот, кто в любой момент готов стать благоуханной жертвой ‟за жизнь мира, для которого жертвенность является сущностью”».

Митрополит Амфилохий был таким авторитетом. Он показал бесконечную жертву в косовском подвиге. Когда после Кумановского соглашения Косово осталось на милость и немилость шиптарам (косовским албанцам), он был единственным утешителем народа. Он в Косово и Метохии неустанно, днем и ночью, посещал оставшееся сербское население в самых заброшенных местах, приносил пищу, разжигал очаги, обнимал, вытирал слезы мантией, вселял надежду, укреплял духовно и материально брошенных на произвол судьбы мучеников, которые смогли остаться у своих очагов только благодаря его жертве. Хранитель Печского престола своими руками собирал тела изнасилованных, искалеченных людей Метохии. Спешил отпеть и похоронить. Не отдал святыни! Каждое имя тщательно записывал в вечный помянник косовской книги и Божией книги.

Мой муж, блаженной памяти Славко Живкович, первый главный и ответственный редактор радио «Светигора», находился в Косово в 1999-м году, чтобы быть рядом с владыкой и в качестве корреспондента, – он немного рассказывал о тех ужасающих картинах. В Савиных Водах, в поисках тел убитых, в каком-то ручье нашли два трупа в стадии разложения, один был без головы.

«Я пошел, чтобы найти голову, – рассказывал Славко. – Нашел ее в 50 метрах ниже по течению. Когда я ее принес владыке, он воодушевлённо благодарил меня и гладил голову: ‟Благо мени сегодня!” Он радовался, что нам удалось соединить голову с телом, чтобы достойно отпеть мученика, как он того заслуживает. Радовался, что прикоснулся к глубокой ране и что смог отдать последний земной долг. А я отошел в сторону – моя утроба не могла вынести ужас и тьму человеческого безумия, ум в аду».

Обо всем этом, о поисках и отпевании обезображенных тел, свидетельствуют и фотографии, которые облетели мир... А эти картины ужаса тех летних месяцев в Косово были ежечасными...

Зодчий человеческих душ

Только Богу милостивому известно, сколько наш владыка исцелил душевных ран, изъял из бездны отчаяния, разврата, вырвал из рук самого нечестивого и привел к алтарю. Он воздвиг больше 600 церквей и монастырей в Черногории, благолепный храм Воскресения Христова в Подгорице, храм Святого Иоанна Владимира в Баре, но самыми драгоценными его задушбинами стали люди, в который он зажег веру и пробудил свободу.

Вот одна из самых трогательных телеграмм соболезнования, которую я получила как чадо Сербской Церкви. Она прилетела из России, от нашей сестры Наташи Лукиной, историка:

«Я горжусь, что живу во время владыки Амфилохия!»

«Христос воскресе!» – провозглашала Церковь 1 ноября. Монахиня Матрона сидит на лестнице храма, плачет в радостной и светлой скорби. Говорит сквозь слезы: «Я больше не боюсь смерти, я знаю, кто встретит меня наверху. Только бы мне не постыдиться!»

Мария Живкович

Перевела с сербского Светлана Луганская

9 декабря 2020

Источник: Православие.ru

Священник Павел Божович: Митрополит Амфилохий – личность вселенского масштаба