Преподобный Серафим согрел источник

Незадолго до своей смерти отец Зосима ездил на богомолье в Саров. Как-то раз подошел он к источнику Преподобного, в который погружались для исцеления приезжие. Подошел и никак не решится войти в воду. Наконец вздохнул и сказал: “Отче Серафиме, ты знаешь, какой я старый, слабый, больной, дохлый, снести не могу холодной воды, как искупаюсь — заболею и домой не попаду. Помоги мне, согрей воду”.

И когда старец вошел в источник, вода стала очень теплая, почти горячая. С великой благодарностью вспоминал об этом старец.

Несмотря на свои тяжкие болезни, отец Зосима всегда был бодр и за все благодарил Бога.

Постоянная молитва светилась во всех его движениях и словах. Нас он учил особенно остерегаться уныния. Уныние — это преддверие ада, оно убивает волю, чувства и разум.

Еще старец часто говорил нам эти слова: “В чем застану, в том и сужду”. Это говорил он нам для того, чтобы мы никогда не забывали и смертного часа, ибо в любой миг можем быть позваны в вечность и потому всегда должны к этому готовиться.

Старец очень не любил многословия и неоднократно говорил нам: “В раю много покаявшихся грешников, а говорливого нет ни одного”.

Грушатка

Когда старец совсем ослаб и не мог себя обслуживать, ему стала ежедневно помогать одна из его духовных дочерей Агриппина — “Грушатка”, как он ее называл.

Она провела свою молодость в монастыре, живя у своей тетки-монахини. Там получила иноческий постриг. После смерти тетки Агриппина стала жить в миру и служить. Образование у нее было малое, опыта духовного тоже мало, но дух строгий, монашеский был у нее.

Приходя к старцу, она все время работала: чинила белье, варила, все убирала, покупала, что нужно, и тому подобное. Мы ее прозвали келейницей. Хороший она была человек с золотыми руками, но несколько упрямый и суровый.

Пришла как-то к старцу его духовная дочь, которая писала его биографию. Старец радостно сказал: “Вот наконец-то и человек пришел”. Эти слова раздражили келейницу.— “Что это вы говорите, старец, разве мы все тут сидящие не люди?” А старец это сказал для испытания смирения.— “Вот, наконец-то, человек пришел,— сказали вы.— Ну, уж я расскажу про нее кое-что, не будете вы ее называть человеком, не будете радоваться ее приходу”.

И начала Грушатка говорить: “Была я это как-то в праздник в Даниловском монастыре — народу масса… а ваш человек, смотрю, причащается в главном приделе. Я ушла в боковой. Смотрю, пришла она и сюда и тут причащается, так и причастилась и в главном, и в правом, и в левом приделах. Вот какова она”.

“Что ты говоришь такое невероятное, Грушатка, что с тобой? Неужели ты сама не знаешь и не сознаешь, что говоришь про меня небылицу?” — сказала обвиняемая, смотря на старца и ожидая, что он сделает замечание Грушатке. Но старец молчал. Наконец Грушатка ушла в кухню. Старец заговорил: “Ну, какая ты мне дочь духовная, раз такой малой напраслины не могла перенести и начала оправдываться? Вот теперь вернется из кухни Грушатка, кланяйся ей в ноги и проси прощения”. Обвиняемая сейчас же исполнила сказанное старцем.

Глубоко заботился старец о душах, вверенных ему Господом. Он часто говорил нам о святом Иоанне Златоусте, приоткрывая нам море его любви к людям и указывая на то, как разнообразны бывают виды христианской любви, в зависимости от немощей человеческих, и какое надо иметь рассуждение, чтобы любить каждого той любовью, которая способствует спасению его души. А чтобы получить эту добродетель рассуждения, надо иметь постоянную молитву.

“Верю,— говорил отец Зосима,— что, пребывая постоянно пред лицом игумений нашей, Царицы Небесной, и ничего не делая не взяв Ее благословения, вы получите постоянную молитву и ту/любовь ко всем, которая угодна Господу нашему Иисусу Христу. И еще напоминаю, что, окончив начатое дело, не забывайте всем сердцем поблагодарить Приснодеву Богородицу Марию”.

“Христа дает душе Пречистая Матерь Его. Молись Пресвятой усердно и будешь с Сыном Ее. Запомните эти слова”, — говорил старец. Еще старец просил нас вникать в житие преподобной Исидоры, которая была унижаема и обижаема всеми, многие считали ее даже сумасшедшей и прямо издевались над ней. Она переносила это с великим христианским смирением, служа всем и любя ненавидящих. О ней было извещено одному великому старцу, который, придя из далекой пустыни, пал ей в ноги, прося ее святых молитв и беседуя с ней, как с сосудом Духа Святого. Удивлению сестер, обижавших ее, не было предела. Житие блаженной Исидоры старец Зосима велел прочесть (память 10 мая) и благословлял всех стараться внутренне подражать ее кротости и смирению, то есть не признавать себя за что-то лучшее, чем другие: не желать ни похвал, ни чести, ни даже любви к себе, а всецело искать славы Божией и правды Его, служа Богу и ближним, сливаясь молитвой со Святой Троицей, в страхе Божием и полном покаянии, считая себя хуже и грешнее всех.

Бес "молится"...

Однажды, сидя в своей келий, старец взглянул в свой святой угол на иконы. Посмотрел и ужаснулся: перед иконами стоит бес, с отвратительной страшной головой, формы кокосового ореха. Стоит и быстро, быстро бормочет псалмы царя Давида.

— Что это ты, неужели молишься? — спросил старец.

— Я, я надругаюсь над молитвой,— пробормотал бес и исчез.

Старец остерегал нас, чтобы мы не молились как-нибудь, сами не слыша даже слов молитвы и сердцем погружаясь в немолитвенное чувство, и мыслями блуждая, кто где хочет. Молитва это не механическое делание, а предстояние пред Богом, беседа с Ним.

“Молитесь же смиренно, со страхом Божиим, боясь, чтобы вместо молитвы не получилось бы у нас надругательство над молитвой”.

Тяжелые переживания расстроили вконец здоровье и без того больного старца. Пришлось ему ехать на воздух. Мы его и там изредка видели и навещали.

• < Назад
• Вперёд >