Рассказ Висконти

Несколько раз я была у Екатерины Андреевны Висконти, принимала она меня просто, приветливо и ласково.

Когда я в первый раз пришла к ней, она сразу же спросила меня, была ли я на могиле старца. Я рассказала ей о том, что случилось со мной при последнем посещении его могилы и почему я так поздно пришла к Грушатке, исполняя его, столь неожиданное для меня благословение.

“Да, это великий был старец,— сказала Екатерина Андреевна, — знаете, что, когда я еще не знала о его существовании и сама еще не была православная, мне приснился сон, будто в моей ограде на Немецком кладбище толпится народ. Что это такое? Почему они сюда собрались? Смотрю, а в моей ограде стоит какой-то старец, схимник, и все тянутся с мольбами, с просьбами, протягивая худые, изможденные руки. И что же, через некоторое время я познакомилась со старцем, схиархимандритом Захарией. И после его смерти тело его похоронили в моей ограде. И до сих пор страждущие и болящие люди приходят на его могилку, обращаются к нему с мольбами и помогает им старец по вере их.

Ну, а теперь давайте я вам буду диктовать. Я была не православная, но верила в Бога. Живя в Москве, похаживала в православные церкви. И вот однажды, находясь в скорбях, я побеседовала со знакомым мне священником из церкви Никола Звонарей, отцом Александром. Побеседовала и он предложил мне познакомиться с одним великим старцем, которого зовут Зосимой, в схиме Захарией, монахом из Троице-Сергиевой лавры — теперь архимандритом. Сама по себе я не имела никакого желания с ним знакомиться, я была не православная, как говорила уже, верующая, но не углубившаяся в веру и не имевшая никакого понятия о конфессиональностях.

В это время случилось большое несчастье с одной моей знакомой, человеком религиозным и на редкость хорошим. Мне стало очень жаль ее. На свои молитвы я не надеялась и решила, ну вот и пойду к старцу, которого мне посоветовал отец Александр,— чтобы он помог ей, раз он такой великий.

Прихожу. Меня впустили в большую комнату, где я впервые увидела этого дивного старца, одетого в белый балахончик. Не спрося никакого благословения, я сказала: “Здравствуйте”, но он мне ничего не ответил. Тогда трепетным голосом я говорю: “Батюшка, простите меня, что вас побеспокоила. У меня есть одна знакомая, которая в великой скорби. Помолитесь за нее”. А сама пробираюсь к стулу, чтобы сесть, а старец с другой стороны стола подошел к стулу своему. Ответа опять не было. Меня это смутило и я дрожащим голосом стала излагать, как она хороша (моя знакомая), как добра, как несчастна. Наконец нервы мои не выдержали, я упала на стул и зарыдала. И тут впервые я услышала его голос: “Что ты чужие крыши кроешь, когда у тебя своя раскрыта?” На что я ответила: “У меня крыша есть, я не без комнаты”.— “Нет, у тебя нет крыши. Зачем у тебя стоит образ святителя Николая и Владычицы Божией Матери, когда у вас полагается одно Распятие?” Я внутренне поразилась, откуда он все знает, тогда как он никогда не бывал у меня.

“Батюшка, да ведь я их очень люблю и всегда припадаю к св. Николаю чудотворцу, когда у меня бывает какое-нибудь горе или скорбь, или просто печаль”.

“Ах, ты их любишь? Ну, скажи, пожалуйста, вот я теперь за тебя помолюсь, а если ты умрешь, кто вынет частичку за тебя? А крест-то есть на тебе?…” — “Есть”.— “Да кто же его одел-то на тебя?” — “Сама”. Батюшка усмехнулся и повторил мой ответ: “Сама”…

Потом батюшка обратился к иконам и поднял руку. Я поразилась изменению его лица. Оно сделалось каким-то неземным, божественным. И проговорил он тихо, указывая рукой на иконы: “А если бы что — я бы за ту умолил, о которой ты просишь”.

После этого я встала, поклонилась и сказала: “Всего вам хорошего, батюшка”, — и ушла.

Пришедши домой, я подошла к своей божнице и с глубокой грустью сказала: “Вот до чего я дошла, от одного берега отстала, к другому не пристала”. Меня обуяло необыкновенное беспокойство и трепет, я не находила себе места. Слова старца: “А если бы что…” все стояли у меня в ушах. Я побежала к тому священнику, который направил меня к старцу. Вошла к нему со словами: “Батюшка, не могу я больше терпеть, я хочу принять православие”, — и рассказала ему о своем визите к старцу.

Накануне принятия православия я решила разыскать старца и взять у него благословение на принятие православия. Не застав его дома, я пошла к тем людям, у которых он гостил. Застала я старца сидящим в небольшой комнате. Он необыкновенно приветливо меня встретил.

“Батюшка, я пришла вашего благословения просить на принятие православия”. — “Очень, очень рад,— был ответ батюшки,— я сейчас только отчитывал бесноватого, бес так сильно крикнул и ушел в шкаф”. И старец стал теребить свое ухо, говоря: “Я почти оглох, разговаривая с бесами. Я их спросил: “Можете ли вы видеть крест?” — “Нет, не можем, он нас жжет”.— “А где находится умерший протоиерей Иоанн ?” — “Он осужден за сокрытие греха на четыре года”.

Когда старец отчитывал бесноватых, бесы кричали: “Старец Зосима мучает нас, читая заклинательные молитвы”.

Многих бесноватых старец освободил от мучивших их духов.

После разговора я встала, взяв благословение, и направилась к передней.

Батюшка поспешил за мной и взял мою голову обеими руками. Вдруг я увидела у него на лбу от висков исходящие тонкие золотые лучи, наподобие ярко святящихся нитей солнечных. Я была поражена и вместе с тем моему сердцу сделалось удивительно легко. Даже идя по улице, я думала: есть ли злые люди на свете? Мне казалось, что все преисполнены той же радости, как и я. Я чувствовала благодать, данную мне старцем. Такой неземной радости, покоя и мира я сама никогда не чувствовала. Это была милость Божия, которую я получила благодаря молитвам старца.

• < Назад
• Вперёд >