Особый статус деревьев (даже отдельных) в Библии отчасти объясняется фактом, что в Палестине засушливый климат и деревьев мало. Деревянные здания там не норма (как в западном мире), а роскошь. В этом мире даже посадка отдельного дерева (Быт. 21:33) или чье-то погребение под дубом (Быт. 35:8) заслуживает упоминания. Когда древесины как строительного материала мало, она становится признаком превосходства: в царском жилище кровля из кедра и потолки из кипариса (Песн. 1:16). Поэтому 250 общих упоминаний о деревьях в Библии следует воспринимать не как свидетельство их обилия (за исключением распространенной маслины), но как признак особого статуса деревьев там, где они являются редкостью.

Образы природы и изобилия. В Библии деревья – это прежде всего образ, связанный с природой. Они восемь раз упоминаются в истории сотворения мира, где прежде всего свидетельствуют о жизнетворной силе, пронизывающей повествование. Этот образ сохраняет свое значение в последующих частях Библии, например, в описании хорошо орошаемого дерева, посаженного у потоков воды, листья которого остаются зелеными даже во время засухи (Пс. 1:3; Иер. 17:8). Дерево как символ жизненной силы появляется в апокалиптических видениях Иезекииля (Иез. 47:12) и Откровения (Откр. 22:2), где деревья каждый месяц приносят разные виды плодов, а их листья используются «для исцеления народов».

Как объекты природы деревья также обозначают Божье провидение, в двояком плане. Они сами – объект заботы Бога: «Насыщаются древа Господа» (Пс. 103:16). Кроме того, деревья показаны как средство Божьего обеспечения людей и животных; например, на деревьях, орошаемых Богом, «гнездятся птицы: ели – жилище аисту». Деревья могут быть образом изобилия, как в описании фруктовых деревьев, вовремя приносящих плоды (Пс. 1:3) и «не перестающих приносить плод» (Иер. 17:8). Смоковница (более сорока упоминаний) и маслина (более двадцати упоминаний) занимали важное место в экономике библейского мира.

Дерево как символ. Библейская история спасения начинается и заканчивается упоминаниями о символических деревьях. В Едемском саду растут древо жизни и древо познания добра и зла (Быт. 2:9). В Книге Откровение снова появляется древо жизни, в последнем эсхатологическом видении нового Иерусалима (Откр. 22:2); его листья исцеляют народы, и проклятия больше нет. Древо жизни, возможно, символизировал золотой светильник скинии. Со своим вертикальным стволом, тремя ветвями с каждой стороны и чашечками в форме «миндального цветка с яблоками и цветами» (Исх. 25:34) он производил впечатление стилизованного дерева (см. СВЕТИЛЬНИК). Деревья в Едемском саду несли в себе потенциал как благословения (бессмертия), так и проклятия (плод, ведущий к смерти). Отсюда мы видим двойственность символа дерева в Библии.

Между Бытием и Откровением есть еще одно дерево – крест спасения, высшее проявление одновременно проклятия и благословения, суда и исцеления. Апостол Павел (Гал. 3:13) говорит о проклятии принявшего на Себя грех Спасителя, «висящего на древе», и эту тему подхватывает апостол Петр (1Пет. 2:24). Это продолжение традиции Ветхого Завета (Втор. 21:23), согласно которой казненный на древе человек проклят Богом. Проклятие Христа привело к гибели смерти и возрождению жизни и бессмертия через Евангелие; все это пришло к нам посредством «древа».

Весь спектр библейской символики дерева можно обнаружить в сравнении Ассирии и Египта с ливанскими кедрами (Иез. 31). Здесь мы наблюдаем образы величия (Иез. 31:2), красоты (Иез. 31:9), опоры (Иез. 31:4) и защиты (Иез. 31:6). Но, несмотря на эти положительные качества, дерево здесь символизирует также гордость (Иез. 31:10) и суд (Иез. 34:12, 18).

Образы благословения, благости и полноты. Иногда в Библии упоминаются эстетические качества деревьев. В Быт. 2:9 сказано, что они были «приятны на вид». У ливанских кедров «красивые ветви» (Иез. 31:3). Возлюбленный в Песни песней сравнивает свою любимую со стройной пальмой (Песн. 7:8).

Укрывающая от солнца листва – символ безопасности и покоя. Возлюбленной нравится сидеть в тени своего любимого, который сравнивается с плодоносящей яблоней (Песн. 2:3). В толковании сна Навуходоносора Даниилом царь уподобляется огромному дереву, с прекрасной листвой на ветвях, которое дает много плодов, под которым укрываются полевые звери и на котором вьют гнезда птицы (Дан. 4). Подобный образ мы наблюдаем, когда рост Царства Небесного сравнивается с горчичным зерном, которое очень мало, но из него вырастает большое дерево, дающее кров птицам (Мф. 13:31).

Древо жизни – символ счастья и благополучия. Метафорически «древо жизни» четырежды появляется в Притчах, где сопоставляется с мудростью (Притч. 3:18), Плодом праведности (Притч. 11:30), исполненным желанием (Притч. 13:12) и кротким языком (Притч. 15:4). Долголетие и нерушимость – неотъемлемые характеристики дерева: «Дни народа Моего будут, как дни дерева» (Ис. 65:22). Иов противопоставляет беспомощность человечества перед лицом смерти замечательной способности высохшего пня поваленного дерева расцвести при наличии воды (Иов. 14:7–10). Дерево – это ветхозаветное соответствие американской мечты об автомобиле в каждом гараже и цыпленке в каждом очаге: «В тот день, говорит Господь Саваоф, будете друг друга приглашать под виноград и под смоковницу» (Зах. 3:10).

Дерево, выживающее даже во время засухи, благодаря мощным корням, – прекрасная иллюстрация постоянства верующего в любых обстоятельствах, хороших или плохих. Человек, верующий в Господа, – «как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен» (Иер. 17:7–8; см. также Пс. 1). В псалмах благочестивый человек также сравнивается с деревом: «А я как зеленеющая маслина в доме Божием, и уповаю на милость Божию во веки веков» (Пс. 51:10). Обновленный Израиль, получивший Божье благословение, подобен плодоносящему дереву: «И пустит корни свои, как Ливан. Расширятся ветви его, – и будет красота его, как маслины, и благоухание от него, как от Ливана. Возвратятся сидевшие под тенью его» (Ос. 14:6–8).

Сам Бог изображен как дерево в Ос. 14:9: «Я буду как зеленеющий кипарис: от Меня будут тебе плоды». Завет Бога Израиля – источник всяческого плодородия, физического и духовного. Деревья играют важную роль в славных эсхатологических благословениях последних времен. Они символизируют обновленное творение в целом, прославляющее Господа за Его праведный суд: «Да ликуют все дерева дубравные пред лицом Господа; ибо идет... судить землю» (Пс. 95:12–13). В пустыне снова вырастут кедр, акация, мирт, маслина, сосна, ель и кипарис (Ис. 41:19). Все деревья будут рукоплескать, когда на месте терновника и крапивы вырастут кипарис и мирт (Ис. 55:12–13). Это воплощение природы должно побуждать все человечество откликнуться на славное откровение Господа.

Образы суда, гордости и проклятия. Однако качества, связанные с деревьями, – сила, мощь, слава, богатство, почет – таковы, что греховное и непокорное человечество легко может злоупотреблять ими. Неудивительно, что эта темная сторона человечества и все вытекающие из нее последствия также могут символизироваться деревом.

Один из наиболее катастрофических результатов грехопадения – это отождествление творения с Творцом. Обожествление человечеством природы вследствие извращения религиозных инстинктов привело к возникновению отвратительных оргий культа природы, которые оскорбляли израильскую религию откровения. Пророки осуждали Израиль за поклонение идолам под всеми раскидистыми деревьями и под каждым дубом (Иез. 6:13). Фраза «всякий высокий холм и всякое тенистое дерево» стала стандартной для описания мерзостей Израиля (3Цар. 14:23).

Человеческое высокомерие и склонность к самовозвеличиванию отражены в образе гордых и высоких деревьев: «...и на все кедры Ливанские, высокие и превозносящиеся, и на все дубы Васанские» (Ис. 2:13). Могущественные аммонитяне были уничтожены Господом, хоть они были высоки как кедр и «крепки как дуб» (Ам. 2:9). Метафору развивает образ рубки деревьев как акта суда. Иоанн Креститель говорил, что топор уже близок к корням дерева (Мф. 3:10); бесплодное дерево следовало срубить и уничтожить. Бесплодие было одним из проклятий завета (Лев. 26:20), и нечестивые люди описываются Иудой как «осенние деревья, бесплодные, дважды умершие» (Иуд. 1:12).

Этот суд относится как к общественному и национальному, так и к индивидуальному уровню, и образ деревьев здесь также используется. Фараон, царь Египта, и его войска сравниваются с ливанским кедром (Иез. 31), который Господь срубит. Царство Навуходоносора будет низвергнуто, как срубленное дерево, но пень останется, что указывает на надежду возможного возрождения (Дан. 4). Уничтожение ассирийской армии уподобляется великому лесному пожару, после которого остается лишь несколько древесных пней. Гибель Ассирии также описывается как воздействие мощного топора Всемогущего. «И посечет чащу леса железом, и Ливан падет от Всемогущего» (Ис. 10:34). Общее пророчество о суде над врагами Израиля мы читаем в Зах. 11:1–2: «Отворяй, Ливан, ворота твои, и да пожрет огонь кедры твои. Рыдай, кипарис; ибо упал кедр, ибо и величавые опустошены; рыдайте, дубы Васанские, ибо повалился непроходимый лес».

Деревья персонифицированы в притчах Иофама (Суд. 9:15) и Иоаса (4Цар. 14:9). Основная идея этих притчей – неправильные отношения между терновником, виноградной лозой, маслиной, смоковницей и кедром. Неверный выбор не приводит ни к чему, кроме раздоров. Так мы видим, что слава и позор человечества, Божье благословение и проклятия Его завета – все это отражено в разных аспектах очень гибкой метафоры дерева.

Образ смоквы, смоковницы (FIG, FIG TREE) в Священном Писании

Образ винограда, виноградной лозы в Священном Писании

Образ масличного дерева в Священном Писании

ИКОНА ДРЕВО ЖИЗНИ — ЗНАЧЕНИЕ, ИСТОРИЯ, О ЧЕМ МОЛЯТСЯ ПРЕД НЕЙ