Пре­по­доб­ный Па­и­сий, Хри­ста ра­ди юро­ди­вый (в ми­ру Про­ко­пий Гри­горь­е­вич Яроц­кий, 1821–1893), ро­дил­ся 8 июля 1821 го­да в го­ро­де Луб­нах Пол­тав­ской гу­бер­нии в мно­го­дет­ной и со­сто­я­тель­ной се­мье ме­щан. Его мать бы­ла глу­бо­ко ве­ру­ю­щей и бла­го­че­сти­вой жен­щи­ной, и всех сво­их де­тей вос­пи­та­ла в бла­го­че­стии и чи­сто­те. Осо­бен­но она лю­би­ла при­ни­мать стран­ни­ков и бо­го­моль­цев.
Мла­де­нец Про­ко­пий, как млад­ший в се­мье, поль­зо­вал­ся осо­бен­но лю­бо­вью ма­те­ри, и она, в про­сто­те лю­бя­ще­го серд­ца, ста­ра­лась по­свя­тить все свои си­лы и ра­зу­ме­ния на вос­пи­та­ние его.
В 10 лет Про­ко­пия опре­де­ли­ли в Ки­е­во-По­доль­скую ду­хов­ную бур­су. Юно­ша ча­сто убе­гал из учи­ли­ща в Лав­ру, не по­яв­лял­ся до­ма. По­доб­ные по­ступ­ки неод­но­крат­но вы­зы­ва­ли за­ме­ча­ния со сто­ро­ны учи­лищ­но­го на­чаль­ства и недо­уме­ние со сто­ро­ны ро­ди­чей-вос­пи­та­те­лей. Все по­чи­та­ли от­ро­ка свое­воль­ным, упря­мым и непо­слуш­ным, и при­ни­ма­ли раз­лич­ные ме­ры к ис­прав­ле­нию его стран­но­го ха­рак­те­ра, но тщет­но. Юно­ша не до­учил­ся, был уво­лен из учи­ли­ща и опре­де­лил­ся пис­цом в Ки­ев­скую го­род­скую упра­ву, где стар­ший брат его за­ни­мал в то вре­мя ме­сто сек­ре­та­ря.

В 16 лет был при­нят в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру на вре­мен­ное по­слу­ша­ние. В этом неопре­де­лен­ном по­ло­же­нии пре­бы­вал око­ло трех лет, по­сколь­ку дол­го не мог со­брать нуж­ных бу­маг: тре­бо­ва­лось пись­мен­ное со­гла­сие ма­те­ри, бра­тьев, уволь­не­ние от Лу­ган­ско­го ме­щан­ско­го об­ще­ства, утвер­жден­но­го Пол­тав­ской ка­зен­ной па­ла­той.
По­те­ряв на­деж­ду на по­ступ­ле­ние в оби­тель, хо­тел уй­ти из неё и уже по­лу­чил от Лав­ры рас­чет и до­ку­мен­ты, но опас­но за­бо­лел и был от­прав­лен в брат­скую боль­ни­цу. Там удо­сто­ил­ся чу­дес­но­го ви­де­ния: Бо­жия Ма­терь от­кры­ла ему его бу­ду­щий по­двиг и упре­ка­ла в ма­ло­ду­шии. Про­ко­пий остал­ся в Лав­ре. Из­ве­щен­ный о ви­де­нии на­мест­ник Лав­ры, ар­хи­манд­рит Лав­рен­тий, ко­то­ро­му со­об­ще­но бы­ло об этом ду­хов­ни­ком Про­ко­пия, немед­лен­но от­дал при­ка­за­ние оста­вить Про­ко­пия в Лав­ре, а на­хо­див­ши­е­ся у него на ру­ках до­ку­мен­ты отобрать и при­об­щить к кан­це­ляр­ским де­лам. 23 мар­та 1850 го­да Про­ко­пий был за­чис­лен дей­стви­тель­ным по­слуш­ни­ком с остав­ле­ни­ем на кли­рос­ном по­слу­ша­нии при пе­ще­рах.

Сво­им ду­хов­ни­ком он из­брал пре­по­доб­но­го Пар­фе­ния (по дру­гим дан­ным ду­хов­ни­ком был ста­рец Пор­фи­рий). Так­же зна­чи­тель­ное вли­я­ние на ста­нов­ле­ние по­движ­ни­ка ока­зал дру­гой ве­ли­кий ста­рец - бла­жен­ный Фе­о­фил. Усерд­но тру­дясь на кли­рос­ном по­слу­ша­нии, Про­ко­пий не раз под­вер­гал­ся на­смеш­кам сво­их то­ва­ри­щей-кли­ро­шан, из-за че­го он ещё бо­лее усу­гу­бил свой мо­лит­вен­ный по­двиг.
К пер­во­на­чаль­ным про­яв­ле­ни­ям юрод­ства Про­ко­пия мож­но от­не­сти то, что в хра­ме он ни­ко­гда не чи­тал по кни­ге, а на па­мять, пе­ре­вер­нув при этом кни­гу квер­ху бук­ва­ми. К Пре­свя­той Тро­и­це и Ма­те­ри Бо­жи­ей об­ра­щал­ся на "Вы"; ино­гда вел се­бя стран­но в хра­ме, или под­ряс­ни­ком вы­ти­рал пе­ри­ла. За та­кое непо­нят­ное по­ве­де­ние был осво­бож­ден от кли­рос­но­го по­слу­ша­ния на Ближ­них пе­ще­рах и пе­ре­ве­ден в 1853 го­ду за­пис­чи­ком в Го­ло­се­ев­скую пу­стынь.
В Го­ло­се­е­ве ему бы­ло по­ру­че­но ещё од­но по­слу­ша­ние: чи­тать мо­лит­вен­ное пра­ви­ло Ки­ев­ско­му свя­ти­те­лю Фила­ре­ту.

В 1854 го­ду, по бла­го­сло­ве­нию свя­ти­те­ля, ски­то­на­чаль­ник иерос­хи­мо­нах Мо­и­сей по­стриг его в ря­со­фор с име­нем Па­и­сий.
Вско­ре по­сле по­стри­га отец Па­и­сий вер­нул­ся в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру, где вско­ре и на­чал по­двиг юрод­ства. Стал ве­сти се­бя как безум­ный, ски­тал­ся по ки­ев­ским мо­на­сты­рям, при­хо­дя в Лав­ру толь­ко на бо­го­слу­же­ния, спал где при­дет­ся и как при­дет­ся, да и ни­кто не ви­дел его спя­щим по-на­сто­я­ще­му. Оде­вал­ся очень бед­но и убо­го, на го­ло­ве но­сил гряз­ную по­вяз­ку, а на но­гах — ды­ря­вые ва­лен­ки или са­по­ги без по­дошв. В ру­ках неиз­мен­но дер­жал пал­ку, об­мо­тан­ную тряп­кой. Ес­ли кто-то да­рил ему ря­су, он сна­ча­ла вы­пач­ки­вал её в гря­зи или от­ре­зал ку­сок по­лы или раз­ди­рал в несколь­ких ме­стах и толь­ко то­гда на­де­вал, а под­ряс­ни­ки все­гда от­да­вал ни­щим. За каж­дую по­дан­ную ему ми­ло­сты­ню клал зем­ные по­кло­ны, по­ми­ная всех жерт­во­ва­те­лей по­имен­но.
Пи­тал­ся остат­ка­ми с брат­ско­го сто­ла, сме­ши­вая в сво­ей та­рел­ке все ку­ша­нья сра­зу; остат­ки скла­ды­вал в ма­лень­кий гор­шо­чек и пря­тал "про за­пас", чтобы спу­стя вре­мя съесть эту уже несъе­доб­ную для обыч­но­го че­ло­ве­ка пи­щу.
Тер­пел мно­го на­сме­шек, по­лу­чал плев­ки в ли­цо, бы­вал неод­но­крат­но бит, но все про­щал сво­им обид­чи­кам и крот­ко мо­лил­ся за них. За та­кое сми­ре­ние и доб­ро­воль­ное му­че­ни­че­ство Гос­подь про­сла­вил его да­ром чу­до­дей­ствен­ной мо­лит­вы, про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ний, а так­же ода­рил его ве­ли­кой со­стра­да­тель­ной лю­бо­вью к лю­дям, ко­то­рую пре­по­доб­ный скры­вал под по­кро­вом юрод­ства. К каж­до­му пре­по­доб­ный об­ра­щал­ся "ду­шеч­ко" или "душ­ко"; все про­ступ­ки и гре­хи, тай­ные на­ме­ре­ния и мыс­ли со­бе­сед­ни­ка как бы пе­ре­во­дил на се­бя и об­ли­чал, слов­но свои соб­ствен­ные.
Мо­на­стыр­ское на­чаль­ство, ви­дя при­чу­ды Па­и­сия, ста­ло смот­реть на него как на ду­шев­но­боль­но­го и не в со­сто­я­нии бы­ло при­ду­мать ни­ка­ких мер к предот­вра­ще­нию его даль­ней­ше­го юрод­ства.
12 де­каб­ря 1854 го­да от­про­сил­ся в двух­ме­сяч­ный от­пуск для сви­да­ния с ма­те­рью, ко­то­рая в те­че­ние 14 лет, т. е. со дня по­ступ­ле­ния сы­на в оби­тель, ни ра­зу не ви­де­ла его. По воз­вра­ще­нии из от­пус­ка, был осво­бож­ден от по­слу­ша­ния за­пис­чи­ка и по­слан в брат­скую хлеб­ню. Но 10 но­яб­ря 1855 го­да, за край­ним недо­стат­ком цер­ков­ных пев­цов был сно­ва пе­ре­ве­ден на Ближ­ние пе­ще­ры и опре­де­лен на преж­нее кли­рос­ное по­слу­ша­ние.
Там про­был несколь­ко ме­ся­цев, осо­бен­но­му юрод­ству не пре­да­вал­ся, а втайне за­ни­мал­ся усо­вер­шен­ство­ва­ни­ем ду­ха, был да­же на­зна­чен по­мощ­ни­ком устав­щи­ка. Чтобы из­бе­жать но­вых ис­ку­ше­ний и со­блаз­нов, ре­шил на­все­гда уда­лить­ся от лю­дей.
Стал ски­тать­ся по го­ро­ду и ки­ев­ским мо­на­сты­рям. Толь­ко из­ред­ка за­хо­дил в Лав­ру, во вре­мя бо­го­слу­же­ния, и, став око­ло кли­ро­са, при­ни­мал­ся умыш­лен­но бор­мо­тать бес­связ­ные сло­ва.

Из кли­ро­шан­ской ке­лии от­ца Па­и­сия вы­се­ли­ли и по­ме­сти­ли в сто­рож­ке. Но бла­жен­ный и от это­го ком­фор­та на­от­рез от­ка­зал­ся. Вме­сто это­го он на­шел се­бе убе­жи­ще на чер­да­ке, про­во­дя дни свои во вся­ком зло­стра­да­нии: ле­том тер­пел днев­ной жар, а зи­мой – сту­жу и хо­лод.
Вско­ре Лавр­ское на­чаль­ство на­ча­ло убеж­дать­ся, что все тво­ри­мое от­цом Па­и­си­ем есть не что иное, как пре­ду­мыш­лен­ное юрод­ство, и по­то­му в 1867 го­ду пе­ре­ме­сти­ло его на по­слу­ша­ние в Ки­та­ев­скую пу­стынь на кух­ню. Здесь отец Па­и­сий еще бо­лее усу­гу­бил свое юрод­ство, со­вер­шая втайне ве­ли­кие де­ла тер­пе­ния, люб­ви и добра. При­хо­дя в по­вар­ню рань­ше всех, при­го­тов­лял дро­ва и во­ду, за­жи­гал огонь и по­мо­гал по­ва­рам в их тя­же­лой ра­бо­те, из­ну­рял плоть свою уси­лен­ны­ми тру­да­ми.
С при­ня­ти­ем на се­бя по­дви­га юрод­ства отец Па­и­сий рез­ко из­ме­нил об­раз жиз­ни. Не при­зна­вав­ший при­ли­чия, в гряз­ной одеж­де, с же­лез­ным по­со­хом, на­чал ски­тать­ся по Ки­е­ву, но­чуя на ули­це или в Лав­ре. Пи­тал­ся объ­ед­ка­ми, зи­мой пе­ре­но­сил мо­ро­зы, стоя на ко­ле­нях в сне­гу. Бы­вая в церк­ви, на­хо­дил­ся в по­сто­ян­ном дви­же­нии, об­ли­чая мо­ля­щих­ся, го­ня­ясь за ви­ди­мы­ми ему при­зра­ка­ми, на­ру­шая бо­го­слу­же­ние кри­ка­ми и при­чуд­ли­вы­ми те­ло­дви­же­ни­я­ми. Юрод­ство при­вле­ка­ло к Па­и­сию мно­же­ство по­чи­та­те­лей; для сви­да­ния с ним при­ез­жа­ли из от­да­лён­ных го­ро­дов и сёл. Про­сла­вил­ся чу­до­тво­ре­ни­я­ми и про­зор­ли­во­стью. При об­ще­нии с людь­ми лю­би­мым за­ня­ти­ем свя­то­го бы­ло гроз­ное об­ли­че­ние.
Бла­жен­ный ста­рец пред­ви­дел убий­ство им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II, на­зна­че­ние на Ки­ев­скую мит­ро­по­ли­чью ка­фед­ру вла­ды­ки Иоан­ни­кия (Руд­не­ва) и мно­гое дру­гое. Он все­гда во­вре­мя по­яв­лял­ся там, где нуж­но бы­ло уте­шить уны­ва­ю­щих, при­ми­рить ссо­ря­щих­ся, обод­рить под­ви­за­ю­щих­ся.

В 1879 го­ду пре­по­доб­ный был по­ме­щен в Ки­та­ев­скую брат­скую бо­га­дель­ню, и сам, бу­дучи немощ­ным, с ве­ли­кой лю­бо­вью уха­жи­вал за бо­лее немощ­ны­ми страж­ду­щи­ми бра­ти­я­ми. Бла­жен­ный нема­ло по­слу­жил и сво­ей боль­ной ма­те­ри и про­во­дил её в по­след­ний путь, по­хо­ро­нив ее на мо­на­стыр­ском клад­би­ще.
День кон­чи­ны ста­рец пре­дуз­нал за­ра­нее. Чув­ствуя при­бли­же­ние смер­ти, ушёл в Лав­ру, где был по­ме­щен в брат­скую боль­ни­цу.
Скон­чал­ся 17 ап­ре­ля 1893 го­да по­сле при­ча­ще­ния Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин.
По­хо­ро­нен на брат­ском клад­би­ще в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ской пу­сты­ни, на­хо­дя­щей­ся неда­ле­ко от Ки­та­ев­ской и при­пи­сан­ной к Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре. Кон­чи­ну бла­жен­но­го Па­и­сия опла­ки­вал весь Ки­ев.

В 1999 го­ду был про­слав­лен ре­ше­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да Укра­ин­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви.
30 но­яб­ря 2017 го­да Ар­хи­ерей­ский Со­бор Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви при­нял ре­ше­ние об об­ще­цер­ков­ном про­слав­ле­нии пре­по­доб­но­го Па­и­сия Ки­ев­ско­го.

С Днем Крещения Руси и Святого равноапостольного Великого князя Владимира!

Собору преподобных отцов Киево-Печерских

Святитель Петр (Могила), митрополит Киевский

Преподобная Досифе́я (Тяпкина), Киевская, затворница

Киево-Братская икона БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Каплуновская икона Божией Матери

Владимирский собор в Киеве, расписанный Виктором Васнецовым

Фреска русского художника Виктора Михайловича Васнецова «Крещение Руси»

Храм в честь святого князя Владимира в Московском районе Тушино