http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=99209

 

Как молиться о мире

Слово митрополита Антония Сурожского

Снова на многоскорбной, страдальческой нашей человеческой земле чаша гнева, чаша скорби, чаша страдания человеческого доходит до краев и снова переливается через край. И мы не можем оставаться безучастными к той скорби, которая сейчас охватывает тысячи и тысячи, миллионы людей.

Перед нашей христианской совестью снова встает страшно, требовательно слово Божие или, вернее, образ Самого Христа, Который стал человеком, Который вошел в наш мир, Который приобщился не славе и не добродетели, а стал братом и угнетенных, и грешников.

Солидарность Бога с человеком не разорвала Его солидарности с Отцом; и здесь перед нами образ, который нам так трудно воспринять и который еще труднее осуществить: образ Того, Который захотел быть единым и с правыми, и с виноватыми, Который всех охватил единой любовью, любовью крестной скорби по отношению к одним и любовью радости и — снова — жертвы крестной по отношению к другим. 

Сейчас в сознании многих людей встает образ гнева, и в этом образе выбираются одни и исключаются другие, в этом переживании правды, сочувствия и сострадания сердца человеческие выбирают одних и проклинают других. И это не путь Христов и не наш путь, наш путь в том, чтобы одной любовью, в сознании и в переживании ужаса, охватить и тех, и других, обнять — не сочувствием, а состраданием, не соглашенчеством, а сознанием того ужаса, перед которым стоит неправда, и перед крестом, перед которым стоит правда.

И я призываю всех вас, перед лицом всего того, что сейчас совершается в мире, снова посмотреть на то, каково же наше стояние христианское, где наше место на этом разрыве ткани, где льется кровь, слезы, ужас, — и понять, что наше место на кресте, а не только у креста.

Часто думается: что мы можем сделать? Сердце разрывается любовью к одним и сочувствием к другим: что мы можем сделать, когда мы бессильны, безмолвны, бесправны? 

Мы можем стать перед Господом в молитве, в той молитве, о которой говорил старец Силуан, что молиться за мир — это кровь проливать. 

Не в той легкой молитве, которую мы возносим из успокоенности нашей, а в молитве, которая рвется к небу из бессонных ночей, в молитве, которая не дает покоя, в молитве, которая рождается от ужаса сострадания, в молитве, которая не дает нам уже жить ничтожностью, пустяками нашей жизни, в молитве, которая требует от нас, чтобы мы наконец поняли, что жизнь глубока и что мы постоянно мечемся недостойно нашей жизни, недостойно себя, недостойно Бога, недостойно той скорби и той радости, той крестной муки и той славы Воскресения, которые постоянно чередуются и переплетаются на нашей земле.

Недостаточно слегка посочувствовать, недостаточно говорить о том, что «мы ничего сделать не можем»: если бы мы стали в такой молитве, если такое наше состраданье исключило бы из нашей жизни все то, что слишком мелко для того, чтобы стать перед лицом ужаса земли, то мы стали бы людьми, достойными Христа, и тогда, может быть, наша молитва тоже вознеслась бы, как пламя сожигающее и просвещающее, тогда, может быть, вокруг нас не было бы той косности, того безразличия, той ненависти, которые вокруг нас живут и процветают, потому что мы ничему злому помехой не являемся там, где мы есть. 

Перед лицом того, что делается, перед Крестом, перед смертью, перед душевной агонией людей произнесем суд над мелкостью, ничтожностью нашей жизни — и тогда мы что-то сможем сделать: молитвой, образом нашей жизни и, может быть, даже чем-нибудь более смелым и более творческим.

Но будем помнить, что Христос не выбирал; Христос умирал, потому что гонимы праведники и потому что погибают грешники. Вот в этом двойном единстве с людьми, которые вокруг нас, в этом двойном единстве с праведником и с грешником будем молиться о спасении того и другого, о милости Божией, о том, чтобы слепые прозрели, чтобы правда водворилась, но не суд, а правда, которая ведет к любви, к торжеству единства, к победе Божией. Аминь!

Август 1968

Источник: "Православие и мир"

Молитва о восстановлении мира

Молитва о мире в Иерусалиме

Молитва — это действие Бога в человеке.

Молитва Спаси и сохрани

«Не могу, Господи, жить без Тебя!»

 

 

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=99581

 

«Мы посланы в этот мир изменить его». Митрополит Антоний Сурожский

Когда возникает опасность или трагедия, верующий обращается к Богу: «Защити, я в беде!» Член общества обращается к власти: «Ты обязана обеспечить мое благополучие!» Но каждый из нас может сам принять участие в разрешении проблем, считает митрополит Антоний Сурожский.

Современный мир ставит нас перед вызовом, и мир современен каждому поколению в любой момент жизни. Но порой стоит задуматься о том, что же такое вызов и перед лицом какого вызова мы стоим.

Каждое поколение сталкивается с переменами. Для одних перемена означает в какой-то степени недоумение: то, что было прежде самоочевидным, что казалось надежным, постепенно распадается или ставится под вопрос, часто очень радикальным образом, насильственно. Для других перемена сказывается иного рода неуверенностью: молодежь входит в меняющийся мир и не знает, куда это ее приведет.

Все мы, как правило, ожидаем, что все в жизни должно быть благополучно, гармонично, мирно, без проблем, что жизнь должна развиваться подобно тому, как растет из семени ухоженное растение: небольшой росток под укрытием постепенно достигает полного расцвета. Но из опыта мы знаем, что так не бывает.

Мне кажется, что Бог есть Бог бури в такой же мере, как Он есть Бог гармонии и покоя.

И первый образ, который приходит на ум, это рассказ из Евангелия о том, как Христос идет по морю среди бури и Петр пытается прийти к Нему по волнам (Мф. 14:22-34).

Оставим в стороне исторический аспект рассказа. Что тут случилось, о чем это говорит нам? Первое: Христос не успокоил бурю одним фактом Своего присутствия. И это мне кажется важным, потому что слишком часто, когда нас застигает буря, будь она малая или великая, мы склонны думать: разразилась буря — значит, Бога здесь нет, значит, что-то не в порядке (обычно с Богом, реже — с нами). И второе: раз Христос может оказаться в середине бури и не заколебаться, не быть сломленным, уничтоженным, это означает, что Он находится в точке равновесия. А в урагане, в смерче, в любой буре точка устойчивости, точка, где сталкиваются, взаимно уравновешиваясь, все бушующие силы стихии, — в самой сердцевине урагана; и здесь-то и находится Бог. Не с краю, не там, где Он мог бы безопасно выйти на сушу, пока мы тонем в море, — Он там, где положение хуже всего, где самое бушевание, самое противостояние.

Если вспомнить рассказ дальше, как Петр шел по воде, мы видим, что его порыв был верным. Петр увидел, что ему грозит смертельная опасность. Небольшая лодка, в которой он находится, может потонуть, ее могут разбить волны, перевернуть бушующий ветер. И в сердцевине бури он увидел Господа в Его чудесном покое и понял, что если только и сам сможет достичь этой точки, он тоже окажется в самой сердцевине бури — и вместе с тем в несказанном покое. И он оказался готовым покинуть безопасность лодки, которая представляла защиту от бури, пусть хрупкую, но все-таки защиту (другие ученики спаслись же в ней), и выйти в бурю. Он не сумел дойти до Господа, потому что вспомнил, что может утонуть. Он стал думать о себе, о буре, о том, что никогда еще не ходил по волнам, он обратился к самому себе и уже не мог устремляться к Богу. Он лишился безопасности лодки и не обрел полной безопасности того места, где был Господь.

И мне кажется, что когда мы думаем о себе самих в современном мире (и, как я сказал, мир современен из поколения в поколение, нет момента, когда мир не является все той же бурей, только каждому поколению она представляется в ином обличье), мы все сталкиваемся с той же проблемой: малая ладья представляет некоторую защиту, вокруг все чревато опасностью, в центре бури — Господь, и встает вопрос: готов ли я идти к Нему?

Одна из проблем, которую я вижу — теперь, может быть, яснее, чем в юные годы (возможно, с возрастом чувствуешь, что прошлое более гармонично и надежно, чем настоящее), заключается в том, что вызов не принят, большинство людей хотели бы, чтобы вызов принял кто-то другой. Верующий, всякий раз как возникает вызов или опасность, или трагедия, оборачивается к Богу и говорит: «Защити, я в беде!» Член общества обращается к власти предержащей и говорит: «Ты обязана обеспечить мое благополучие!» Кто-то обращается к философии, кто-то выступает с единичными акциями.

Но при всем этом, мне кажется, мы не сознаем, что каждый из нас призван принять ответственное, продуманное участие в разрешении встающих перед нами проблем.

Каковы бы ни были наши философские убеждения, мы посланы в мир, поставлены в этот мир, и всякий раз, когда мы видим его дисгармонию или уродство, наше дело — вглядеться в эти явления и поставить себе вопрос: «Каков может быть мой вклад в то, чтобы мир стал действительно гармоничным?» Не условно-гармоничным, не просто приличным, не просто таким миром, в котором, в общем, жить можно. Бывают периоды, когда, чтобы дойти до ситуации, где жить можно, приходится пройти через невозможные, казалось бы, моменты, так же как может оказаться необходимым хирургическое вмешательство, или как гроза очищает воздух.

Мне кажется, современный мир ставит перед нами двойной вызов, и мы должны вглядеться в него, а не стараться отвести взор, а ведь многие из нас предпочли бы не видеть некоторых аспектов жизни, потому что если не видишь, ты в значительной мере свободен от ответственности. Проще всего игнорировать, что люди голодают, что их преследуют, что люди страдают в тюрьмах и умирают в больницах. Это самообман, но мы все в значительной степени рады обманываться или стремимся к самообману, потому что было бы намного удобнее, намного легче жить, если бы можно было забыть про все, кроме того, что есть хорошего в моей собственной жизни.

Так что от нас требуется гораздо больше мужества, чем мы готовы проявить обыкновенно: очень важно смотреть трагедии в лицо, согласиться принять трагедию, словно рану в сердце. И встает искушение избежать раны, превратив боль в гнев, потому что боль, когда она навязана нам, принята, когда мы ее претерпеваем, в каком-то смысле — пассивное состояние. А гнев — моя собственная реакция: я могу быть резким, могу гневаться, могу действовать — не очень-то много, обычно, и уж, конечно, это не разрешит проблему, потому что, как говорит Послание, гнев человеческий не творит правды Божией (Иак. 1:20). Но тем не менее гневаться легко, и очень трудно принять страдание. Высшее выражение второго я вижу, например, в том, как Христос принимает Свои страдания и распятие: как дар Себя.

А второе: недостаточно встречать события, прозревать суть вещей, принимать страдание. Мы посланы в этот мир изменить его. И когда я говорю «изменить», я думаю о многообразных путях, какими может быть изменен мир, но меньше всего о политической или общественной перестройке. Первое, что должно произойти, — это перемена в нас самих, которая позволит нам быть в гармонии — гармонии, которую можно будет перенести, распространить вокруг нас.

Это, мне кажется, важнее всякой перемены, какую можно стараться произвести вокруг себя иным способом. Когда Христос говорит, что Царство Божие внутри нас (Лк. 17:21), это означает, что если Бог не воцарится в нашей жизни, если у нас не ум Божий, не сердце Божие, не воля Божия, не взор Божий, все, что мы будем стараться сделать или создать, будет дисгармонично и до какой-то степени неполно. Я не хочу сказать, что каждый из нас способен достичь всего этого в полноте, но в той мере, в какой мы этого достигли, это распространяется вокруг нас гармонией, красотой, миром, любовью и меняет все вокруг нас.

Акт любви, проявление жертвенной любви меняет что-то для всех, даже для тех людей, кто не подозревает о нем, не замечает его сразу.

Так что нам следует ставить себе вопросы о том, насколько мы способны мужественно смотреть в лицо вещам, а мужество всегда подразумевает готовность забыть себя и смотреть, во-первых, на ситуацию и, во-вторых, на нужду другого. До тех пор пока мы сосредоточены на себе, наше мужество будет разбиваться, потому что нам будет страшно за наше тело, за наш ум, за наши эмоции, и мы никогда не сможем рискнуть всем, вплоть до жизни и смерти. Этот вопрос мы должны ставить себе постоянно, потому что мы то и дело бываем робкими, трусливыми, мы сомневаемся. Нам ставится вопрос, а мы обходим его и даем уклончивый ответ, потому что это легче, чем дать прямой ответ. Мы должны что-то сделать и думаем: сделаю вот столько, остальное — позже и т. д. И нам надо воспитывать себя, чтобы стать теми людьми, которые посланы принести в мир гармонию, красоту, правду, любовь. <…>

Из беседы «Вызов современности»

Источник: "Правмир"

 

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=4&id=100248

 

«Слово, относящееся и к вечности, и ко времени»

Увидела свет книга последних проповедей митрополита Сурожского Антония

Новая книга проповедей митрополита Сурожского Антония «Евангельское слово рождает ответ. Проповеди последних лет (1992–2003)» была представлена 15 июня в Культурном центре «Покровские ворота». Выпустившее книгу издательство «Гранат» сообщает в аннотации, что в издании собраны проповеди последних двенадцати лет жизни митрополита, записанные в хронологической последовательности. В этих проповедях митрополит говорил не только о Евангелии и праздниках, но «высказывался о том, что его «било»: отзывался на происходящее в окружающем мире или на потребности меняющегося прихода».

«Слово, относящееся и к вечности, и ко времени» – эти слова самого митрополита Антония, которые процитировал в начале вечера директор КЦ «Покровские ворота» Жан-Франсуа Тири, точнее всего определяют содержание книги. «Митрополит Антоний  использует сюжеты реальности, чтобы увидеть в ней Христа», – сказал Ж.-Ф. Тири, подчеркнув, что именно этот смысл открывает удачно выбранное заглавие книги. «Если наши действии не рождаются от Евангелия, тогда это идеология. Если Евангелие не рождает в нас ответ, но это ненужная вера, она никак не влияет на нашу среду», – пояснил он.

Елена Майданович – переводчик и редактор многих текстов митрополита Антония и этой книги в том числе. В новом издании собрано более двухсот проповедей, из них менее четверти уже публиковались в разных изданиях. «Сборник актуален не только тем, что он ближе к нам по времени. Владыка [в этих проповедях] откликался на актуальные вопросы и проблемы. Сборник может быть канвой для биографии владыки – он говорит о том, что его задевает, что у него болит… Проповеди отражают и изменившийся состав паствы, ее новые потребности и запросы», – сказала Майданович.

Игумен Пётр (Мещеринов) прочитал новый сборник и поделился впечатлениями, которые оказались «не очень радостными». По его словам, в Православной Церкви богослужебный круг евангельских и апостольских чтений составлен «неудовлетворительно»: есть отрывки, которые повторяются в течение года, и акцент сделан в основном на чудесах Христа, тогда как Его нравственное и духовное учение «остается за бортом». Это может удручать не только слушающих, но и, в первую очередь, проповедника, который вынужден год за годом повторять одно и то же, выискивая «какие-то новые акценты». Такое «хождение по кругу» – признак субкультуры, и по последним проповедям митрополита Антония видно, что он «пытается вдохнуть жизнь в то, что в силу своей конструкции не принимает этого дыхания». Проповедник сам признается, что некоторые евангельские отрывки «не рождают у него отклика» и, конечно, винит в этом себя. Но о. Петр увидел в новом сборнике «борьбу предельного школярского уровня  синаксарного богослужения и желания владыки сделать это нерутинным», и это может оказаться очень важным для других священнослужителей, которые, впрочем, не читают проповеди своих коллег, заметил игумен.

Говоря о нынешней ситуации, о. Петр с болью отметил, что она выявила неутешительный итог церковного возрождения: даже прихожане, которые «прекрасно воспринимали интенции евахаристической общинности», сейчас «относятся к очевидным вещам совершенно не по-христиански». Это «фиаско» митрополит Антоний «как бы предчувствовал» – по словам игумена, это ощущается в реакции проповедника на «скорбный, болезненный вопрос так называемой Сурожской смуты». Сурожская епархия – «проект» гениально духовно одаренного человека, который силой духа мог подтягивать за собой ко Христу «малое стадо». «Но когда на Британские острова хлынуло «настоящее православие», ассоциировавшееся с митрополитом Иларионом, с этим владыка ничего не мог сделать», – сказал о. Петр, добавив, что в этой ситуации «сама элитарность, органичная в эмигрантской общине, превратилась в субкультуру». И в проповедях последних лет митрополит не скрывает, что и его «захватила эта буря», «боль о противостоянии, о взаимном непонимании», когда он оказался на острие столкновения двух субкультур.

Кроме того, выступавший увидел в новой книге «большую усталость» митрополита Антония – нет, не от веры. Напротив, в этих проповедях очевидна «индивидуализация веры», но усталость, связанная и с физическим старческим состоянием, и в немалой степени – с  «внешней церковностью, которая всегда несет соблазн встать на место Бога, и всегда это заканчивается очень плохо».

Совсем иначе воспринял новую книгу Алексей Козлов, молодой алтарник храма Всемилостивого Спаса в Митино. И не только потому, что, по его словам, он «еще не вышел из поры восхищенного отношения к годовому кругу богослужений». Главным образом потому, что имя митрополита Антония и его тексты стали «некоторым объединением для разных типов православия», разных течений, которые за 30 лет сформировались в РПЦ. «В ХХ веке нет другого такого православного автора, который был бы столь же непререкаем и авторитетен для всех», – считает Козлов.

Будучи лингвистом, он проанализировал проповеди митрополита Антония и заметил, что самые частотные слова и риторические конструкции настраивают слушающих на «постоянное вопрошание своей совести», при этом проповедник не отделяет себя от своей паствы, но, говоря «мы», солидаризируется с ней в духовной работе. Такой настрой проповеди, ярко проявляющийся во всех публикациях, приводит к тому, что «первые уроки» митрополита Антония все-таки выучены: в проповедях многих священников сейчас можно услышать «про Встречу, про общение Бога и человека, про тоску по Богу – эти понятия владыка привнес в наш язык».

«Да, теперь слово владыки выглядит объединяюще, часть его лексикона вошла в употребление, никто о нем дурного слова не скажет», – согласилась профессор РГГУ Анна Шмаина-Великанова. Но причина такого всеобщего приятия не только в его объединяющем «мы» и удачных риторических приемах. «Главная причина в том, что он умер, перестал быть опасен, он больше не испугает абсолютной правдой», – с горькой иронией сказала выступавшая. Она пояснила, что имеет в виду «невыносимую правду проповеди владыки, в которой нет ни грамма демагогии», и правда эта складывается «из безжалостности по отношению к нашей вере, которую он подвергает сомнению». «Кто мы – Каин или Авель?» – обращался он к своим прихожанам, и «эта правдивость делала ужасающе актуальным то, что владыка говорил».

Именно поэтому новая книга «удивительным, мистическим образом попадает в нашу ситуацию», продолжила Шмаина-Великанова, отмечая параллели: в проповедях последних лет митрополит Антоний с болью отзывается на «трагедию Сурожской епархии, крах дела всей его жизни – распад любви между людьми». «А сейчас эта книга призвана помочь нам, когда дело нашей жизни рухнуло: то, что мы строили 30 лет, чему учили детей – все оказалось не так», – сказала она. Чем же сейчас может помочь голос митрополита Антония? «Мы сейчас в таком значительном моменте истории, что ничем не удается отвлечься. Но можно, не покидая этого, уходить вглубь. Это делает владыка – он не отворачивается ни от чего, но глубина его проповеди такова, что проповедь переходит в молитву, и богословская глубина ведет к глубине любви», – заключила духовная дочь митрополита Антония.

С видеозаписью презентации книги митрополита Антония Сурожского «Евангельское слово рождает ответ. Проповеди последних лет (1992–2003)» можно ознакомиться на  youtube-канале КЦ «Покровские ворота».

Юлия Зайцева

 

 

 

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=4&id=101783

 

Антитеза бессилия – не сила, а любовь

 

Психологи и психиатр приняли участие в очередном Сурожском семинаре

Обсуждению темы человеческого бессилия был посвящен очередной семинар по наследию митрополита Сурожского Антония, который состоялся 26 октября в Доме русского зарубежья им. Александра Солженицына по инициативе Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». К этой встрече была приурочена и презентация сборника проповедей последних лет митрополита Антония – «Евангельское слово рождает ответ…» (М.: Гранат, 2022). Организаторы предложили осветить заявленную тему психиатру Борису Воскресенскому и психологам Борису Братусю и Наталье Ининой. Как и раньше, организаторы при выборе темы откликаются на насущные проблемы современности.

Семинар начался с просмотра видеозаписей трех из тех проповедей, которые вошли в книгу. «Мы хотели бы прикоснуться к мудрости последних проповедей владыки, в которых он обращается к теме бессилия, к тем моментам, когда мы оказываемся перед задачей «еще не разрешенной, может быть неразрешимой до конца нашей жизни», – предварила просмотр Елена Садовникова, президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». Великим постом митрополит Антоний говорил о том, как трудно примириться с ближними и простить, как «дорастать» до прощения; о том, как, сознавая свое бессилие, просить у Бога укрепления в вере; и о том, что каждый из нас может сделать для других, помня евангельскую притчу о расслабленном.

«В чем сила слабых?» – так озаглавил свое выступление Борис Воскресенский, кандидат медицинских наук, доцент кафедры психиатрии и медицинской психологии Российского Научного  исследовательского медицинского Университета им. Н.И. Пирогова и Свято-Филаретовского института. Большинству людей сейчас, в трудные времена, знакомо чувство бессилия, связанное с непредсказуемостью, непреодолимостью и невозможностью контролировать события и планировать свою жизнь, констатировал он. Но христиане могут черпать силы в Евангелии: «Мы не вправе ждать, когда придет Христос и все исправит, мы должны следовать за Христом уже сейчас». Специалист упомянул о том, как эволюционирует рефлексивное сознание, и отметил, что в зрелой своей форме рефлексия – способность адекватно оценивать себя и окружающих в разных аспектах реальности – по существу это и есть христианское самосознание, которое позволяет идти по пути обретения смысла. Этот путь может вывести из состояния бессилия и беспомощности. Врач завершил цитатой из Бердяева: «Человек не выбирает между добром и злом, но творит их».

Наталья Инина — психотерапевт, руководитель центра «Психология взросления». В последнее время все больше людей приходят к ней с запросом про бессилие. Она говорит о трех видах бессилия, которое ощущает, но не всегда осознает каждый: социальное (связанное с объективной ситуацией, крушением привычных опор, повышенной тревожностью), личностное («переживание удара по фундаментальным смыслам») и бессилие «внутреннего ребенка». Последнее проявляется как «эмоциональное замирание», «внутренний паралич», как реакция на боль и несправедливость, пережитая в детстве и затаившаяся глубоко в душе. Будучи неосознанной, эта реакция включается у взрослого человека в критические моменты, порождая чувство бессилия и одиночества и, в пределе, «отказ от жизни» (депрессия, другие болезни). «Часто это блокирует и доверие к Богу», – поделилась наблюдениями психолог.

Чем тут можно помочь? Бесполезно, считает она, увещевать такого человека, объяснять ему про прощение и т.д. Но важно – самостоятельно или с помощью психолога – обнаружить своего «внутреннего ребенка», осознать его «зияющие, пульсирующие» травмы, «позволить эмоциям выйти наружу» и «стать взрослым» для этого внутреннего ребенка, не оставлять его в одиночестве. Если это удается, человек становится «равным самому себе»: он может адекватно реагировать на ситуацию, он может найти силы для того, чтобы обратиться к другому человеку и даже помочь ему. «Прорыв одного человека к другому – это всегда встреча, и там всегда есть Бог. Сейчас время совместности, а не одиночества. И антитеза бессилия – это не сила, а сила любви», – сказала Инина.

По традиции, на Сурожских семинарах участники не только слушают докладчиков, но и активно высказываются сами. Тема бессилия оказалась важной для многих. Прозвучала, например, мысль о том, что признание бессилия – это первый и самый трудный шаг для тех, кто проходит программу «12 шагов» (анонимные алкоголики, наркоманы, страдающие другими видами зависимости). Это признание – точка отсчета, с которой может начаться путь исцеления с упованием на помощь Бога, а не из расчета только на  свои силы. «Принятие бессилия – путь к состраданию и любви. Это единственное, в чем мы можем совершенствоваться в жизни», – продолжила другая участница. «Не будем бояться ситуаций, когда мы немощны», – поддержал собравшихся протоиерей Александр Борисов, напомнив про то, как оценивал «жало в плоть» апостол Павел (2 Кор. 12:7).   Признание своего бессилия, ограниченности своих сил – это очень важно, и это дает возможность в качестве следующего шага «перенести фокус внимания с себя на другого». Эти слова Е. Садовниковой  продолжили мысль профессора Братуся – членкора  РАО, декана факультета психологии РПУ св. Иоанна Богослова, который посоветовал найти своего «расслабленного»: «Всегда есть те, кто бессильней вас. Найти такого человека – лучший способ преодолеть свое бессилие. В этом случае не просто ты поможешь, но Христос поможет через тебя».

Завершая встречу, профессор Братусь размышлял о том, что невозможно дать четкий ответ на вопрос, который задают все люди, особенно в трудные времена: почему и зачем Бог попускает беды и болезни. «Но можно предположить – чтобы мы испытали бессилие. Когда Господь разжимает наши пальцы, которыми мы вцепились в свои «богатства», Он, вероятно, хочет положить в открытую ладонь мiръ (именно в таком написании и значении – peace, как пояснил выступавший), чтобы мы и не помышляли кого-либо перенасилить. Сейчас значение христиан в жизни общества возрастает: мы оказываемся лицом к лицу с Христом, если можем признать свое бессилие и признать, что помочь нам может только Бог», – сказал психолог. 

Юлия Зайцева

«Мало того, что рак, еще и митрополит недоволен!»

• < Назад
• Вперёд >