http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=101820

Фото: pravoslavie.ru

 

В эти дни Вашингтон посетил грузинский иерарх – митрополит Ахалкалакский и Кумурдойский и Карсский Николай (Пачуашвили). Он служил в русском храме святого Иоанна Предтечи в присутствии мироточивой Гавайской Иверской иконы Божией Матери. В последнее время мы не так много слышим о жизни наших братьев в Грузии, и потому мы воспользовались возможностью расспросить владыку об этом.

Мы являемся Церковью Христа, а не правительства

– Владыка, когда я думаю о таких древних восточно-христианских культурах, как грузинская, то на ум в первую очередь приходит слово «мудрость». В чем мудрость Грузинской Церкви, грузинского народа? И как она проявляется сейчас?

– На мой взгляд, мудрость есть Богопознание. Причем Бог познается не только умом. Он познается молитвой. В каждом учебнике догматического богословия написано, что богословие есть молитва, и молитва есть богословие.

Думаю, Грузия – в первую очередь намоленная страна. Там с первых веков молились величайшие святые, и эта традиция, можно сказать, уже живет у нас в крови. Даже люди, которые как-то отошли от Церкви, не ходят на службы, тем не менее подсознательно остаются христианами. Это и есть самое главное. Как мне кажется, мудрость – это не только умственное качество, но еще и сердечное, чувственное. У мудрого человека есть не только знания, но и опыт. А у нас есть исторический опыт Богопознания, поэтому, быть может, у вас это слово и появляется в качестве ассоциации с Грузией.

– А чем сейчас живет Грузинская Церковь? Мы вроде бы соседи, но в России о вас говорят не так уж много…

– Это из-за того, что мы, хотя и являемся соседями, но сталкиваемся с вызовами современного мира. Я не согласен с тем, что все это можно приписывать только политике, но то, что происходит сейчас в мире, является вызовом для всех нас. И нужно давать ответы на возникающие вопросы. Поэтому все сейчас заняты поисками этих ответов, из-за чего остается меньше времени на общение. В результате мы мало что знаем сейчас друг о друге.

Мы тоже сейчас заняты в основном тем, чтобы дать людям ответы на текущие вопросы. И конечно, продолжаем молиться, проповедовать Православие, и нести эту проповедь – конечно, внутри Грузии в первую очередь, но и за ее пределами.

– Между Россией и Грузией в последние годы возникало немало проблем, отношения то улучшались, то ухудшались, то вновь шли в гору. Отражаются ли они как-то на отношениях двух Церквей? И как сделать так, чтобы сложности между светскими властями государств не омрачали братской любви внутри церковной ограды?

– С 2008 года между нашими странами нет дипломатических отношений. Конечно, мы как Церковь стараемся улучшить эту ситуацию, но, безусловно, политика влияет на отношения. Это касается даже чисто технических моментов, которые отражаются в том числе и на священнослужителях: как нам ездить в Россию, или как россияне могут к нам приезжать. Конечно, и Русской Церкви, и нам приходится считаться с этим. Но, несмотря ни на что, мы – братья, мы христиане. И мы должны обязательно указать нашим правительствам правильные отношения, как они должны развиваться. И мы стараемся это делать.

– А какие отношения правильные?

– В первую очередь должны быть правильно расставлены приоритеты. Мы должны все время помнить, что являемся Церковью Христовой, а не Церковью правительства. И на первое месте в Церкви нужно ставить Христа. Я призываю к этому абсолютно всех православных христиан, иерархов, и в первую очередь – самого себя. Порой это очень трудно, потому что жизнь и современные условия ставят нас перед вызовами. Но если в Церкви на первом месте будет Христос, тогда все будет хорошо, потому что Христос есть Любовь.

– Сейчас Православие переживает очень непростой период, когда не него идут атаки с самых разных сторон. Я думаю, это происходит потому, что мы держимся того, на что нам указал Христос, поддерживаем традиции. По-моему, грузины впитывают уважение к традициям с молоком матери. Как нам держаться в нынешней ситуации, как не изменить вере, как не впасть в страсти?

– На этот вопрос нельзя ответить коротко. Я могу сказать, что, с Божией помощью, у нас есть Католикос-Патриарх Илия II, который держит все это на своих плечах. Скоро мы будем отмечать 45-летие его Патриаршего служения. В первую очередь он сам отвечает на все вызовы современного мира, принимает все решения, и нам от этого легче. Я не говорю о других Первоирерахах, но просто хочу сказать, что нам очень повезло, что у нас есть такой Патриарх.

В Грузии брата Иосифа Муньоса-Кортеса и отца Серафима (Роуза) почитают святыми

 

Иосиф Муньос-Кортес. Фото: ead.orthodoxws.com

– Расскажите, пожалуйста, о вашей нынешней поездке в США – каковы ее цели, что будете делать? Что запомнилось больше всего на чисто человеческом уровне?

– Я только что приехал. Конечно, у меня есть друзья, и в первую очередь я бы хотел назвать настоятеля русского собора Святого Иоанна Предтечи в Вашингтоне протоиерея Виктора Потапова и его супругу Марию Потапову. Они – целая эпоха, я думаю, им нужно выпустить книгу, описать свое житие. Они знали многих святых, которые здесь жили и, может быть, живут и сейчас. В первую очередь это святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский. И, конечно, брат Иосиф Муньос-Кортес – хранитель Монреальской Иверской иконы Божией Матери.

Главная цель моей поездки в США – конференция в русском Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле. Она посвящена 40-летию с начала мироточения Монреальской иконы, 25-летию со дня гибели брата Иосифа и 15-летию мироточения Гавайской Иверской иконы. Я тоже буду там выступать, и собираюсь поднять вопрос о канонизации брата Иосифа. В Грузии он считается святым, хотя никаких официальных решений по этому поводу нет: мы ждем, когда Русская Церковь канонизирует его.

Кроме того, в начале сентября в США отмечали 40 лет со дня преставления отца Серафима (Роуза). Я тоже там был и выступил с предложением о его канонизации. На нынешней конференции я хочу повторить эту идею.

Два этих подвижника ХХ столетия заслуживают прославления, мы их считаем святыми, и будем очень рады, если Русская Православная Церковь примет решение об их канонизации.

– Вы упомянули Монреальскую и Гавайскую иконы. Что для вас значат эти святыни? Тем более что они связаны с древней Иверией.

– Я сегодня после службы в вашингтонском соборе Святого Иоанна Предтечи перед Гавайской иконой целый день думал о Божественной благодати, которая связывает наши Церкви, наши страны, наши народы. Почему брат Иосиф так захотел получить на Афоне икону, связанную не только с Грузией, но и с апостолом Лукой, создавшим образ, который сейчас находится в Иверском монастыре на Афоне.

Может быть, нужно правильно видеть какие-то «подсказки». Ведь брата Иосифа замучили как раз в день святого апостола Луки. Все это связано одно с другим.

Для меня Монреальская и Гавайская иконы – это одна икона. Я заметил, что благоухание их мира не отличается друг от друга. Такого благоухания я больше не встречал нигде. Я молился перед Гавайской иконой, и мне кажется, что это – прямое откровение Божией Матери людям, которым оно очень нужно. То же самое касалось и Монреальского образа, и сейчас это продолжается.

– У вас есть личные истории, связанные с этими образами?

– Прямых откровений у меня не было. Но я очень много слышал от отца Виктора и Марии Потаповых, я прикасался к миру Монреальской иконы. У меня хранятся ватки с ее миром. Для меня это и есть откровение. Мне передали их в 2001-м году, но собраны они были еще до исчезновения образа, в 1997-м году. Представьте себе, сколько времени прошло с тех пор, и эти ватки не перестают благоухать. Для меня это и есть ясное откровение Бога, Пресвятой Богородицы.

– Пока Грузия является единственной страной бывшего СССР, в которой побывала Гавайская икона. Там ее встречали сотни тысяч людей – это было потрясающе.

– Абсолютно верно, я тоже встречал тогда икону. Сейчас мы снова пригласили икону в Грузию, и, скорее всего, будем ждать ее у себя в феврале. У нас будет конференция на тему «Грузия – удел Божией Матери», и мы хотим, чтобы к нам приехала Гавайская икона.

Иверская Монреальская (Гавайская) икона Божией Матери. Фото: pravoslavie.ru

 

– Сегодня на литургии в нашем вашингтонском храме была уникальная ситуация. Вы служили в основном на грузинском, наш настоятель – в основном на церковнославянском, а диакон – на английском. Причем я предполагаю, что, случись это в обычной жизни, то вы с диаконом-американцем просто не поняли бы друг друга. Но тут, в церкви, у вас не возникло ни единой заминки. Что вы ощущаете в такие моменты? Язык православия един?

– Абсолютно. Я это заметил еще много лет назад, когда мне впервые довелось служить с американским духовенством. Тогда как-то так случилось, что у нас не было времени ничего согласовывать, и мы сразу начали литургию – и провели ее без единой заминки. В тот момент я понял: если ты знаешь язык богословия, то не имеет никого значения, кто на каком языке будет произносить возглас или литию.

У нас с отцом Виктором уже имелся такой опыт, поэтому, когда он пригласил меня отслужить литургию, я принял это без напряжения. Мне даже не пришло в голову спрашивать, что и как мы будем делать, – просто отслужили на едином дыхании.

Я думаю, литургия – это образ Царства Божия на земле. А языки – это наказание за грехи, и у Бога мы не будем разговаривать на них. Есть единый язык, который присутствует во время службы, – именно это я и ощущал: мы стоим пред Господом и говорим на одном языке. Как говорят святые отцы, будьте более православными – и все ваши проблемы уйдут.

Беседовал Дмитрий Злодорев

1 ноября 2022

Источник: "Православие.ru"

 

ДИАКОН НЕКТАРИЙ ЯНГСТОН: «Я ВЗЯЛ ИКОНУ, И ИЗ НЕЕ СТРУЙКАМИ ПОТЕКЛО МИРО»

Иверская икона Божьей Матери: о чем молятся пред ней

• < Назад
• Вперёд >