«Господь всему научит»

– Сколько лет вы братский духовник?

– Меня рукоположили в 2003 году, и по прошествии года назначили духовником братии. Когда я попытался сказать, что еще ничего не знаю, в ответ услышал от наместника обители архимандрита Вассиана: «Господь всему научит. Всё придет». С того времени и по сию пору несу это послушание. Принимаю исповеди, веду духовные беседы с братией. Больше всего уделяю время и беседую с только что пришедшими в обитель, ставшими послушниками и иноками.

– Как у вас проходит период послушничества, сколько времени обычно требуется до пострига? Поделитесь, как это было с Вами, и менялось ли что-нибудь в отношении к этому вопросу с течением лет?

– Когда я только приехал в монастырь и подошел к отцу Вассиану, он расспросил ‒ кто я, откуда, каково мое желание. Узнав, что хочу остаться, ответил: «Трудись, молись». В то время не было различия ‒ трудник ты или послушник. Все, кто приходили, были, можно сказать, в разряде послушников. Но подрясников нам не давали. Их просто не было ‒ в середине 90-х годов прошлого столетия бедность была крайняя. Через год только благословили подрясник, и то с чужого плеча: один умерший протоиерей завещал передать в Нилову пустынь всё свое имущество ‒ книги, облачения. Тогда у нас и появилось первое послушническое одеяние. День, когда я его получил, стал для меня особенным, потому что, конечно, хотелось уже ходить в монастырской одежде. Ощущение себя в мирском как будто чем-то связывало, соединяло с оставленным миром. Подрясник был не новый, ношеный, приходилось его латать, и он довольно быстро на мне совершенно истлел. Но на тот момент и с одеждами стало уже легче, всё понемногу благоустраивалось.

А через два года мне предложили постриг. Я без колебания дал свое согласие, потому что, собственно, ради этого пришел и остался в обители.

Может быть, два года ‒ это и рано. Но на тот момент и братии было совсем мало, и, возможно, отец Вассиан увидел, что я действительно этого хочу и назад не поверну.

Сейчас, следуя традиции, мы все-таки даем послушникам примерно трехлетний искус послушничества, чтобы они за это время смогли определиться и как-то проявить себя на деле. Я думаю, это оправданно, потому что были у нас случаи, когда люди поначалу активно себя показывали, а через год-другой угасали. Бывает, конечно, что и в иноческом статусе происходят метаморфозы – появляются надменность, превозношение, куда-то пропадает смирение… Затаившиеся страсти начинают выявляться… Мы же не допрашиваем людей, что с ними происходило в миру. И не каждый человек расскажет о своей проблеме. Он может держаться, порой несколько лет, но потом все равно срывается, и выясняется, что у него, например, алкогольная зависимость. Кто-то не выдерживает сам и уходит из обители, а кого-то приходится терпеливо наставлять и увещевать.

 «Правильно пройденный период иночества очень важен»

– Как вы считаете, нужно ли на первоначальном этапе больше вникать в прошлую жизнь человека, как-то его проверять, чтобы избежать таких печальных случаев? Или просто невозможно всё предусмотреть заранее?

– Предусмотреть всё заранее невозможно. Но нужно помочь человеку открыться: общаться, вести духовные беседы, чтобы он не утаивал свои проблемы, задавал вопросы, чувствовал себя не чужим, а в братской среде, среди единомышленников, в духовной семье.

– А более длительный период искуса может благоприятствовать этому?

– Более длительный период, наверное, особенно нужен тем, кто одновременно еще и воцерковляются. У нас среди братии были такие, кто только в монастыре приняли таинство святого Крещения. Для них порой требуется не три, даже не пять лет, а больше. Но тоже важно не передержать, потому что брат может или перегореть, или даже впасть в отчаяние. Не надо излишне натягивать тетиву, чтобы она не оборвалась. И конечно, нужно смотреть на человека, каков он, каковы его стремления и как идет его духовная жизнь.

В период от послушничества до принятия обетов есть серединная часть ‒ иночество. Инок избирает для себя действительно иной образ жизни, учится жить монастырским укладом, по заповедям Божиим, по заветам святых отцов. Это уже не мирской человек, который может себе позволить расслабиться. Инок постоянно пребывает на одном месте, в трудах, послушании, молитве, добродетельной жизни. Это испытание действительно очень важно.

– До сих пор нет единого мнения о том, рассматривать или нет иночество как тот шаг в монашество, после которого возврат уже будет тяжким поражением...

– Чин благословения на ношение рясы и клобука, некоторых элементов монашеского одеяния, а позже сюда присоединилась и смена имени, позволяют послушнику чувствовать себя в ином качестве. Подобно тому, как в молитве есть свои ступени: устная (деятельная), умно-сердечная (самодвижная), созерцательная (духовная), так и в пути христианина к монашеству тоже три ступени: послушничество, иночество и сам постриг монашеский. Необходимо это, чтобы послушник постепенно входил в строгую монашескую жизнь, приобщался ей, готовил себя к принятию монашеских обетов, чтобы быть причислену ангельскому чину, стать в ряды духовных воинов. И быть может, на нем тоже исполнится божественное явление, как некогда преподобному Серафиму Саровскому было явление Божией Матери, Которая сказала о нем: «Он нашего рода», имея в виду, конечно, ‒ монашеского рода. Желание иноческого образа жизни, жизни во Христе и со Христом, отличное от мирского и «послушническо-романтического» позволяет послушнику, ищущему спасения, встать на следующую ступень своего духовного возрастания. И здесь уже не идет речи о пути назад.

Не всегда это получалось и получается. И на эту тему будут еще дискуссии. Например, на Афоне после пяти лет постригают с принятием монашеских обетов. Из дореволюционной литературы известно, что на Валааме постригали иноков в монашество иной раз и через девять и более лет.

Иночество ‒ это этап, когда послушник по-настоящему вверяет себя добродетельной жизни: послушанию, строгости монастырского устава, подвизается в молитве, при поддержке старшей братии духовно укрепляется, с помощью Божией созидает себя как совершенного христианина. Уже начинает понимать, что пребывание его в монастыре – это пребывание в раю. Монастырь становится для него Царством Небесным на земле, островом спасения, а люди, находящиеся в нем, братия духовная, как ангелы, служащие Богу и людям. И чтобы этот рай вошел внутрь сердца, надо идти дальше, стать на следующую ступень – монашество, путь совершенного христианства, по слову преподобного Макария Оптинского.

По себе хочу сказать, что когда меня уже постригли, я чувствовал, конечно, что у меня теперь другой образ жизни, но в полной мере на тот момент не ощущал себя как монах, и это было продолжительное время. Поэтому правильно пройденный период иночества очень важен. На этом этапе формируется будущий подвижник, духовный воин с сердцем мужественным и силой воли, искушенный в послушаниях и молитве, в помыслах, прошедший через падения и восстания. Несмотря на искушения, которые находят на него от врага, от плоти и от своих же собратьев, ‒ он ревнует о своем спасении и не отчаивается. Если в иночестве всё будет происходить именно так, то при постриге в малую схиму инок будет совершенно осознанно, искренно и честно давать монашеские обеты.

• < Назад
• Вперёд >