«Начинайте растить бороду – скоро будем рукополагать!»

– Отец Анатолий, а как вы сами стали священником?

– Я никогда не собирался быть священником. Дедушку отца Валериана я совершенно не помню. Он был убит выстрелом в спину в феврале 1943 года в городе Рипань в Югославии.

До меня священником у нас в приходе был американец – иеромонах Фома (Делано), бывший голливудский актер, но служил он у нас недолго.

Мы с Эмико как раз собирались во Владивосток, куда меня пригласили преподавать в университете. Жена преподавала японский, а я лингвистику и английский.

Во время нашего пребывания во Владивостоке у нас в Гонолулу служили протоиерей Серафим Ролман и иеромонах Аверкий (Морено).

Когда мы вернулись, отец Аверкий собирался уезжать в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилль и стал спрашивать, кто из местных мог бы стать священником. Ему указали на меня, потому что некоторые знали, что у меня дедушка был священником. А потом – у меня была хорошая работа, достойная зарплата, в то время как приход не мог содержать семейного священника. Не последним было и то, что я знал английский, русский и другие языки, а наш, пусть и небольшой, приход состоял из верующих разных национальностей и культур. И еще все согласились, что лучше, если священник будет не из новообращенных, а многолетним прихожанином.

Признаюсь, что много лет назад во время визита на Гавайи архиепископ Лос-Анджелесский Антоний (Синкевич) останавливался у нас дома и перед отъездом спросил меня, хотел бы я стать священником в нашем приходе. Я отказался, сославшись на молодость, двух маленьких детей и, самое главное, на работу, которую очень любил. С другой стороны, я понимал, что это было бы лучшее решение для нашей миссии. И вот в 1998 году все изменилось. Я собирался на пенсию, дети выросли. Отец Аверкий пошел к Эмико и спросил, не против ли она моего рукоположения, и только потом спросил меня. Я понял, что пришло время: надо помочь. И согласился.

«Отлично! – сказал отец Аверкий. – Начинайте растить бороду – месяца через два будем рукополагать!»

– А кто вас рукополагал?

– Архиепископ Западно-Американский и Сан-Францисский Антоний (Медведев). В 1998 году в Радостескорбященском соборе Сан-Франциско. Он знал моего отца. Когда отец приехал в Югославию, его записали в кадетский корпус в городе Нови Сад, где тогда учился будущий владыка Антоний. Так что он ко мне относился как к сыну и после рукоположения отдал мне свою рясу.

22 июля 1998 года я приехал в Сан-Франциско. Меня постригли во чтеца, потом рукоположили во иподиакона, диакона, а в день памяти великого князя Владимира, 28 июля, во иерея. Все произошло за 10 дней!

Сначала мы служили в протестантской церкви, потом взяли в аренду помещение в офисном здании, спустя несколько лет расширились, и новым нашим храмом на годы снова стало еще одно офисное помещение, на этот раз в центре Гонолулу. Здание нашего нынешнего храма – уже четвертое. Его приход приобрел после моего ухода на покой.

– Отец Анатолий, как с годами менялся ваш приход?

– Как раньше, так и сейчас, большинство наших православных – это служащие армии, флота, береговой охраны. Многие приезжают на Гавайи по работе. Много русских жен американцев. Кроме американцев есть в приходе сербы, палестинцы, украинцы и верующие из других бывших советских республик, местные островитяне, перешедшие в Православие, верующие с Аляски.

Еще одна отличительная черта нашего прихода – у нас очень много детей.

Прихожанином нашего храма был профессор медицины Николай Рахманинов, внучатый племянник знаменитого композитора Сергея Рахманинова. Он работал в Детройте (штат Мичиган), а когда вышел на пенсию, то с женой-японкой переехал жить на Гавайи. Моя матушка – крестная его жены Натальи. Но на островах они не остались – вернулись в Детройт.

Нынешний храм в Кейлуа

Одно время к нам в храм ходили дети последнего священника, который исповедовал царя Николая II. Жили они здесь недолго: тоже не прижились на острове и вернулись, насколько я помню, в Калифорнию.

– Я слышала, что ваша мама уже в преклонном возрасте переводила на английский поучения оптинского старца…

– На закате своей жизни, когда ей был 81 год, мама начала переводить на английский поучения старца Макария Оптинского, основателя традиции старчества в Оптиной пустыни. Она была знакома со многими американцами, которые очень серьезно хотели понять, в чем состоит истинная вера, и она хотела помочь этим людям. В 1995 году ее перевод опубликовало издательство Братства святого Германа Аляскинского. Мама всегда была активной христианкой. В 88 лет она обратилась с открытым письмом к петербуржцам, призывая переименовать площадь Мира в Санкт-Петербурге в Сенную и возродить на ней разрушенный храм.

Скончалась мама в возрасте 92 лет. Отпевал ее священник Воскресенской церкви в Сакраменто отец Павел Вольменский, много лет бывший ее духовником.

Отец Анатолий и матушка Эмико в Санкт-Петербурге

– Какие мамины качества как христианки вы особенно цените?

– Трудолюбие, любознательность, доброту, неравнодушие.

Еще до кончины она сделала распоряжения относительно своих похорон. И когда спустя год было решено установить памятник на ее могиле на Русском кладбище, оказалось, что необходимая на установку памятника сумма равнялась той, что была на ее счету.

В основе ее жизни и отношения к материальному и деньгам всегда лежала ее глубокая вера в Бога. Мама часто говорила: «Я ненавижу скупых», – и сама всегда была щедра, несмотря на те небольшие деньги, которые у нее были. За жизнь она сталкивалась со множеством богатых, но жадных людей, сама же считала, что глупо так сильно прилепляться к чему-либо, что нельзя будет взять с собой в иной мир. Она не однажды все теряла: сначала во время революции и второй раз, когда ради моего будущего покинула Югославию. Но всегда, когда она тратила последнее, неожиданным образом все восполнялось и даже приумножалось.

Счастливый я человек: такими же чертами обладает и моя матушка.

– Вам удалось побывать на своей исторической родине?

– Да. В конце 1996 года мне позволили уйти на покой, но я, конечно, продолжал служить и оставался почетным настоятелем нашего храма. Но у меня появилось больше времени, чтобы путешествовать. Тогда мы с матушкой смогли поехать в Грузию, откуда родом был мой дедушка по линии отца, побывали в Эстонии, а на следующий год ездили в Лесковац, где я появился на свет.

В 2016 году в Санкт-Петербурге, в годовщину моей священнической хиторонии, меня пригласили служить в часовне на том месте, где стояла Сенная церковь и где служил отец Валериан Боротинский, а также мой прадедушка, который был псаломщиком, и где молилась моя мама. Церковь была взорвана в 1961 году при Хрущеве. Там мне преподнесли дореволюционный служебник, на котором стоит печать: «Из ризницы Спасо-Сенновской церкви», а также икону Христа Спасителя с детьми.

Иконостас и некоторые иконы из храма Спаса на Сенной находятся в Вырице, где подвизался святой старец Серафим Вырицкий.

Еще в Санкт-Петербурге мы побывали в гимназии, где училась моя мама. Интересно, что сегодня это единственная в городе гимназия, где преподают японский язык.

Беседовала Татьяна Веселкина.

Фото: автора, Наталии Загорски и из архива о. Анатолия

23 мая 2023

Источник: "Православие.ru"

• < Назад
• Вперёд >