ИСТОЧНИК http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=81274

В Москве действует три государственных центра помощи женщинам в трудной жизненной ситуации. Но помочь они могут лишь владелицам московских прописок. Если женщина потеряла документы или имеет судимость, там ее не примут. Куда ей идти, если родственники отвернулись или их вовсе нет, а на руках новорожденный? В таких случаях она может обратиться только в «Дом для мамы» – один из проектов православной службы помощи «Милосердие». О том, как в церковном приюте молодым матерям помогают преодолевать сложности, узнавал «МИР 24».

День в приюте начинается в 9:30. Все жительницы собираются на пятиминутку с администратором, обсуждают планы на день и решают, кто будет дежурным на кухне и по уборке. Не конфликтовать по бытовым вопросам помогает график уборки и приготовления пищи. Помимо прачечной, кухни, душевых, в приюте есть отдельная большая комната для совместных молебнов. Есть и «изолятор» – дополнительная комната для новоприбывших мам. В ней женщины с малышами живут до тех пор, пока в приют не поступят результаты их анализов. Важно убедиться, что новички не переносят заболевания, опасные для других детей и мам.

Стены плотно увешаны иконами, во всех пяти спальнях есть мягкие игрушки. С улицы доносится колокольный звон – недалеко от приюта находится церковь митрополита Алексия. С раннего утра в приют звонят желающие в нем остановиться. Приходится им отказывать, поскольку все десять мест уже заняты. В холодное время небольшое трехэтажное здание в центре Москвы вообще никогда не пустует. И хотя жить в приюте годами матери не могут, им позволяют остаться здесь на несколько месяцев, чтобы спокойно решить свои проблемы – с документами, деньгами, жильем, родственниками, работой или здоровьем. Выпускницам детских домов здесь помогают оформить документы на получение жилплощади, а тем, у кого недавно родились дети – получить материнский капитал.

О «Доме для мамы» подопечные в основном узнают из роддомов, храмов и социальных сетей. Приезжают не только из российских регионов: бывали в приюте гражданки Венесуэлы, Конго и нескольких стран СНГ. В кризисном центре можно быстро подружиться с другими подопечными. Женщины, которые не могут вернуться домой или получить жилье на государственные средства, объединяются и вместе снимают квартиры: пока одна женщина работает, другая сидит с детьми.

По словам руководителя проекта «Дом для мамы» Марии Студеникиной, подопечные приюта, у которых нет образования, могут получить профессию за короткий срок. На территории приюта их обучают маникюру и педикюру, парикмахерскому искусству, бухгалтерскому делу и аудиту. Каждая мама обязательно работает: в приюте оборудован швейный кабинет, где можно изготовлять дорожные наборы ниток. Весь заработок женщины оставляют себе. Трудотерапия обязательна для всех жительниц приюта, ведь каждой маме важно ощущать себя нужной и полезной. Если у женщины есть алкогольная или наркотическая зависимость, в «Доме для мамы» ей предложат программу реабилитации совместно с профильными организациями, например с благотворительным фондом святого праведного Иоанна Кронштадтского.

«Они большие молодцы. У них разные семейные обстоятельства: одни целенаправленно оставлены семьями, другие – жертвы собственных мужей, отцов и детей. Объединяет их стремление перенести все трудности ради детей. Если мы не оставим их в этот сложный момент, они будут готовы идти дальше, – объяснила Студеникина. – Однако наш центр подходит не всем. Мы ставим перед женщиной задачу измениться или хотя бы подумать об этом. Тех, кто не хочет менять свою жизнь, заставлять не станем, ведь это их выбор. Мы лишь проверяем, есть ли у женщины внутренние ресурсы для изменений, и даем ей возможность решить свои проблемы. К нам можно обратиться, даже если нужно перекантоваться неделю вне дома, чтобы уладить семейные конфликты. Но если женщина не замотивирована на изменения, помочь ей мы не сможем».

Наталья, 37 лет:

«С мужем мы познакомились в Карелии. Туда я приехала на заработки, собирала ягоды. Он пил и распускал руки, поэтому прожили вместе мы недолго. Хотя поначалу я никаких побоев не замечала, была влюблена и верила в него. Но в итоге однажды он поднял на меня руку, когда была беременна.

Мы жили вместе в квартире, которую я снимала. Он мог уйти в запой на три-четыре дня, пропивал всю зарплату. Заработок у него был нестабильный. Я работала до шести с половиной месяцев беременности флористом по ночам, принимала цветочные поставки. Таскала и мыла тяжелые колбы. Каждый раз я его прощала, водила к наркологу, и все начиналось по новой. Он слишком много врал, и я даже не знала точно, работает он или нет. Сначала вроде как работал в дорожной службе, потом в охране вахтовым методом.

Пил и на деньги матери, и на мои тоже. Мог из кошелька вытащить карточку или наличку, все тратил. Я коллекционировала юбилейные монеты, было у меня ими 300 рублей. Так он и их у меня нашел и бутылку водки на них купил. Сдал однажды в ломбард мой телефон, потом я его выкупала. О семье вообще не беспокоится. Только и думает, на что бы выпить. Я ему не говорила, что нахожусь в приюте. Наверное, думает, что я живу по друзьям.

А к друзьям я уже не обращаюсь, они и так мне много помогали. Про «Дом для мамы» мне как раз подруга рассказала, она искала в интернете какую-нибудь организацию для помощи мне. Живу я здесь меньше месяца. Вернуться к маме в Подмосковье я не могу, у нас натянутые отношения. Она очень импульсивный человек, постоянно заводится, устраивает скандалы. Да и к тому же превратила квартиру в помойку, держит дома кучу хлама. Не хочу к ней с ребенком. У меня есть профессия, я обязательно пойду работать, как только сын подрастет. И с мужем я развестись хочу, потому что сейчас на пособие жить невозможно – всего три тысячи рублей. Алименты он, конечно же, не платит».

Яна, 27 лет:

«Я приехала в «Дом для мамы» в конце октября прошлого года, а в Москве неофициально живу уже третий год. Родилась в Донецкой области, у меня там остались мама и брат. В Москве я познакомилась с мужчиной-мусульманином и забеременела от него. Он сказал, чтобы я приняла мусульманство и уехала жить в Азербайджан. Сначала я думала, что оставлю ребенка, как только рожу. Но когда в роддоме увидела его, поняла, что не брошу и придумаю, как нам дальше жить.

 Во время беременности у меня была хорошая работа, я была менеджером в оптовой компании электронной техники. Были деньги, чтобы снимать комнату в Реутове, купить коляску и все необходимое на первое время. Когда родилась дочка, я оставляла ее соседкам по квартире и ехала работать в магазин. Квартира, которую мы снимали, была выставлена на продажу. Нам показали квартиру, на которую можно будет съехать, как только эту продадут. Но в итоге во второй квартире решила жить хозяйка, а первую продали, как и планировали. Съехать нужно было за два дня. Мои соседки быстро нашли вариант с жильем, а мне все арендодатели отказывали, потому что я с ребенком. Да и денег уже не было, чтобы платить за аренду. В «Доме для мамы» мне помогли сделать свидетельство о рождении и записали на обучающие курсы по маникюру. Обучение закончится через три месяца, и я смогу вернуться в Украину, чтобы найти работу, оформить детское пособие и некоторые документы».

Светлана, 42 года:

Я родом из Челябинской области. Обменяла квартиру на частный дом, хотела завести хозяйство. Но муж в доме не прижился, потому что всю жизнь прожил в квартире. Когда переехали, начали ссориться. У меня не получалось забеременеть, и из-за этого мы тоже конфликтовали.

Через год я познакомилась с парнем из Ростова-на-Дону по интернету. Он очень сильно был привязан к маме, во всем ее слушался. Я от него забеременела, когда мне было 37 лет, и была счастлива. Но его мать оказалась против ребенка. Она стала говорить, что содержать его будет тяжело, что памперсы дорогие – в общем, отговаривала своего сына от отцовства. И он ее послушался, тоже ребенка не захотел. Чтобы не переживать, я уехала к родителям и спокойно там родила. Сейчас дочке пять лет.

 В это же время решала, что делать с домом. Уже пожалела, что обменяла его на квартиру. Дом холодный, стоит без фундамента прямо на голой земле между двумя горными выработками, нужно топить печку. Я написала в отдел архитектуры заявление, попросила обследовать дом на пригодность к проживанию. Надеялась, что его снесут и обменяют на что-то благоустроенное. Пришел отказ: оказалось, что из-за этих шахт дом сносить нельзя, но непригодным для проживания его все-таки признали. Сейчас я стою в очереди на получение жилья по социальному найму. Пока юрист разбирается с моими документами, живу в «Доме для мамы». До августа прошлого года я работала бухгалтером. Планирую вернуться к работе, как только появится определенность с жильем.

За все время существования «Дома для мамы» здесь нашли приют 240 мам и 250 детей, свыше 6 тысяч семей из разных регионов России получили гуманитарную помощь. В 2018 году в кризисном центре жили 43 женщины с детьми, гуманитарная помощь была оказана 1138 людям.

Алла Смирнова

Источник: "Мир 24"

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=92887

Подкидышам приоткрывают окно

Оксана Пушкина готова вновь внести доработанный законопроект о беби-боксах

Депутаты Госдумы доработали отклоненный в 2020 году законопроект о беби-боксах — специально оборудованных помещениях в российских медучреждениях, который позволит женщинам анонимно оставлять новорожденных детей. По словам инициатора законопроекта Оксаны Пушкиной, группа депутатов учла рекомендации Минздрава и Генпрокуратуры и намерена в феврале вновь внести законопроект. Теперь требования к оборудованию и эксплуатации таких боксов будут устанавливаться не на региональном, а на федеральном уровне. Из новой версии документа исключили и критерий новорожденности — возраст до четырех недель. В Синодальном отделе по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ вопрос о беби-боксах назвали «лишь частью большой темы помощи женщинам в кризисной ситуации». Глава комитета по делам семьи, женщин и детей Тамара Плетнева сообщила, что не поддержит даже доработанный законопроект, так как «у нас есть где спасать детей».

В декабре 2017 года группа депутатов Госдумы во главе с заместителем председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей Оксаной Пушкиной (ЕР) вместе с членом Совета федерации Еленой Афанасьевой (ЛДПР) внесли в Госдуму законопроект о беби-боксах. Они предложили предоставить регионам России право открывать специально оборудованные места в медицинских учреждениях, где мать могла бы анонимно оставить новорожденного ребенка. Авторы документа предлагали также закрепить верхнюю границу возраста новорожденного — четыре недели. Разработчики подготовили также порядок государственной регистрации рождения подкинутого ребенка.

В сентябре 2020 года комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей не поддержал законопроект и рекомендовал депутатам отклонить его в первом чтении. В декабре Госдума сняла законопроект с рассмотрения и предложила авторам его доработать.

Члены комитета сочли избыточным пункт о закреплении неотъемлемого права ребенка на жизнь и здоровье, так как его уже гарантируют российская Конституция, федеральные законы и международные нормы.

Депутатов смутило и отсутствие каких-либо ограничений региональной власти при решении о создании беби-боксов. Для авторов заключения осталось неясным, как предлагается определять фактический возраст ребенка, как этих детей учитывать и «контролировать их дальнейшую судьбу». В комитете не согласились и с тем, что принятие законопроекта не повлечет дополнительных бюджетных расходов.

«Если первоначальная редакция законопроекта содержала указание на «право на жизнь», то теперь в предлагаемом тексте эта формулировка отсутствует,— сообщила “Ъ” Оксана Пушкина.— Оставлено только право на охрану здоровья». По ее словам, учтены замечания Генпрокуратуры: теперь требования к оборудованию и эксплуатации боксов предлагается устанавливать на уровне правительства РФ. Из новой версии законопроекта исключен и возрастной критерий новорожденности. Из пояснительной записки к проекту закона следует, что его реализация «не содержит новых расходных обязательств».

«С 2011 года беби-боксы действуют в 10 субъектах Российской Федерации — по три в Краснодарском и Ставропольском краях, два в Курске и по одному в подмосковных Люберцах, в Перми, Тюмени, Набережных Челнах (Татарстан), Пскове, Екатеринбурге и на Камчатке,— рассказала Оксана Пушкина.— За весь период их деятельности было спасено более 100 детей».

По данным главы СКР Александра Бастрыкина, ежегодно в России насильственной смертью умирает около 2 тыс. детей.

По данным Судебного департамента при Верховном суде России, в первом полугодии 2020 года по ст. 106 УК РФ (убийство матерью новорожденного ребенка) были осуждены 15 человек.

Соавтор законопроекта о профилактике домашнего насилия, сооснователь сети взаимопомощи для женщин «Ты не одна» Алена Попова поддержала борьбу депутатов за закон о беби-боксах. «Если кто-то в этом сомневается, пусть изучит информацию Следственного комитета о количестве младенцев, от которых избавляются путем убийства. Если бы были беби-боксы, они могли бы остаться в живых». Госпожа Попова считает, что утверждения, будто беби-боксы «рекламируют отказ от детей», «не имеют под собой никакой логики», а правки, внесенные в законопроект, она одобряет: «Единые стандарты по установке и эксплуатации беби-боксов должны определяться федеральным центром, это упрощает работу для регионов и способствует безопасности детей».

Госпожа Пушкина намерена внести законопроект вновь и ожидает, что в феврале он может быть рассмотрен профильным комитетом по делам семьи, женщин и детей.

Однако глава комитета Тамара Плетнева (КПРФ) заявила “Ъ”, что даже в доработанном виде закон о беби-боксах «не поддерживает и никогда не поддержит». По ее мнению, «у нас есть где спасать детей»: «В роддомах оставляют, если надо, в детские дома сдают, есть и другие возможности, усыновление. А это, знаете,— открой окошко и положи непонятно что и куда — это безобразие. В мусорках оставляют детей единицы, дуры. Но они и в окошко класть не будут. Мы не приняли этот закон, Дума его отклонила».

По словам пресс-секретаря Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской православной церкви (РПЦ) Василия Рулинского, «в церкви есть как сторонники, так и противники идеи беби-боксов». «В любом случае мы поддерживаем само желание спасти жизнь ребенка и помочь его маме,— заявил он “Ъ”.— В церкви за последние девять лет число приютов для женщин в кризисной ситуации увеличилось с одного до 77. И в крупных городах, и в маленьких поселках за последние четыре года церковь также открыла более 100 новых центров гуманитарной помощи (всего их сейчас 211), где женщины бесплатно могут получить кроватку, коляску, продукты и одежду. Мы готовы сделать все, что в наших силах, чтобы женщина не делала аборт и не отказывалась от ребенка после его рождения. Вопрос о беби-боксах — лишь часть большой темы помощи женщинам в кризисной ситуации».

Мария Литвинова, Павел Коробов

1 февраля

Источник: "Коммерсантъ"